Перестройка как русский проект. Советский строй у отечественных мыслителей в изгнании

Да, из всего потребляемого мяса к началу перестройки экспорт составлял всего 3–4%. Но любящий цифры и диаграммы естественник по образования Сергей Кара-Мурза по понятным идеологическим причинам умалчивает вот о чем: чтобы обеспечить население мясом в силу извечного дефицита кормов из-за низкой продуктивности нашей советской пашни, СССР вынужден был к середине 80-х закупать в Северной Америке, к примеру, в 1984 году 46 млн. тонн зерна, что составляло почти одну треть от производимого в эти годы в СССР зерна (в 1981–1985 годы оно составило 161,7 млн. тонн).

Цифры говорят о многом, если ими оперируют люди с совестью, наделенные национальным чувством. В 1913 году доля России составляла 45 % в мировом экспорте зерна. А в середине 80-х уже 16,4 % в мировом импорте зерна. При этом наши земельные угодья, составляющие 600 млн. га, обеспечивали нам абсолютное первенство в мире по ресурсам для развития производства продуктов питания. Пашня в СССР составляла 288 млн. га, в два раза больше, чем в США (288 млн. гектаров к 130 млн. гектаров). И самое главное, СССР обладал половиной чернозема планеты, одна УССР обладала 25 % мирового чернозема. При этом существовал хронический дефицит продуктов питания и прежде всего мяса. С начала 60-х до конца 80-х в подавляющем большинстве регионов СССР не было мяса в свободной продаже. Колбасные электрички из Нечерноземья и даже Воронежа стали приметой советского образа жизни. Каждая третья тонна хлебобулочных изделий в середине 80-х производилась из импортного зерна. В том-то и дело, что колхозному строю, если учесть, какие громадные средства вкладывались СССР в сельское хозяйство, так и не удалось доказать свои преимущества над индивидуальным. Душевой урожай даже в 1963 году был ниже, чем в 1913 году (482 кг зерна к 540 кг). В сталинскую эпоху урожайность зерновых в СССР, т. е. с 1930 по 1954 год, несмотря на механизацию, использование удобрений, так и не достигла уровня 1913 года, т. е. 8,2 центнеров с гектара, и составляла от 7,1 до 7,7 центнеров. Даже в 1954 по 1958 год, несмотря на хрущевские реформы, четырехкратный рост закупочных цен и отмену сталинских, драконовских налогов на продукцию личных подсобных хозяйств, урожайность пшеницы не подымалась выше дореволюционной и составляла всего 7,3 центнера с гектара. А в неурожайные 1962–1963 годы она сократилось до 6,1 центнера с гектара. Резкий рост добычи нефти в СССР с 19,4 млн. тонн в 1945 до 148 млн. тонн в 1960 году как раз и был ответом советского руководства на перманентный кризис советского сельского хозяйства. С июня 1972 года СССР начал массовые, постоянные закупки зерна в США.

Тревога Горбачева и так называемых «перестройщиков» по поводу судьбы сельского хозяйства была обоснована, ибо доля импорта продовольствия и промышленных товаров в первую половину 80-х годов от года к году росла. В 1981–1985 годы она составила уже 44 %, а продовольственная проблема в целом по стране становилась все более и более острой. В начале 80-х был настоящий продовольственный кризис. А самое главное, что экспорт наукоемкой продукции, гражданского машиностроения составлял мизер во всем экспорте СССР. И уже тогда, в середине 80-х, все это сделало политическую стабильность в стране в целом зависимой от цен на экспортируемые нами энергоресурсы.

Конечно, можно согласиться с Сергеем Кара-Мурзой: даже в ситуации, в которой оказалось сельское хозяйство СССР в 80-е, ни о какой катастрофе в точном смысле этого слова говорить невозможно. Катастрофы не было до тех пор, пока сохранялась советская политическая система, система, препятствующая перерастанию недовольства масс в организованный политический протест. В конце концов, уже с начала 60-х в СССР, кроме Москвы, Ленинграда и, конечно, республик Прибалтики, не было государственной торговли мясом. В моей родной Одессе ни в 60-х, ни в 70-х, ни в 80-х в магазинах не продавались даже те кости, которых было в избытке в Москве после десяти часов утра, когда все приличные куски мяса были расхватаны. Катастрофы с продовольствием в СССР не могло быть по простой причине: на протяжении всей советской истории, начиная с 1934 года, когда Сталин разрешил крестьянам иметь личные подсобные хозяйства и продавать их продукцию на рынке, от 60 до 70 % мяса производилось в СССР именно в частном секторе. Кстати, на 2 % всей пахотной земли СССР, которые были отведены под личные подсобные хозяйства крестьян и рабочих, приходились те же 60–70 % овощей, прежде всего картофеля, фруктов. За почти 60 лет существования колхозного строя государство так и не сумело организовать доставку овощей и фруктов с советского юга на север страны и кормило москвичей и ленинградцев болгарскими помидорами и венгерскими яблоками.

С тех пор, как я себя помню, одесситы приобретали, как и до революции, мясо, птицу, живую рыбу только на так называемом колхозном рынке, на традиционном Привозе. Аналогичным образом ситуация с мясом обстояла на всей Украине, в Закавказье и т. д.