Перестройка как русский проект. Советский строй у отечественных мыслителей в изгнании

Существует еще более серьезная причина актуализации антизападных, по сути антихристианских, антигуманистических настроений. Теперь уже ясно, что декоммунизация, преодоление системы антиценностей, лежащей в основе так называемой марксистско-ленинской идеологии, нам не удалось. Мы так и не смогли «воспитать в самих себе чувство брезгливости к убийству, чувство отвращения к нему», к чему призывал, вслед за веховцами, в 1917 году Максим Горький. Мы так и не сумели реабилитировать христианскую идею самоценности каждой человеческой жизни, каждой божьей твари, и на этой основе соединить ценность человеческой жизни с ценностью национального государства.

Надежды тех же основателей русской религиозной философии начала XX века, Ивана Ильина, что распад советской системы приведет к нравственному возрождению русского человека, что правда о зверствах большевизма спровоцирует отвращение к насильственной смерти, к нашей традиционной жестокости, не оправдались.

И самое поразительное, мы не видим, не чувствуем, что все эти истерики по поводу нашей особой русской цивилизации не только в очередной раз бросают нас в объятия лжи, но и делают рабами национального нигилизма, укрепляют в нас комплекс не столько исключительности, сколько духовной неполноценности. Трагедия состоит в том, что все учение об особой русской цивилизации пронизано на самом деле неверием в духовные силы русского народа. Оно учит нас смиряться с тем, что по-иному, без жертв, без мук миллионов, страдающих от насильственной смерти, мы не можем жить, развиваться.

§ 4. О моральном уродстве учения об особой русской цивилизации

Я не могу понять, почему нынешние идеологи особой русской цивилизации не чувствуют, что их выпячивание русской особости, русской непохожести на другие христианские народы отдает каким-то нигилизмом, принижением духовных достоинств своего народа. Нельзя до бесконечности гордиться тем, что жизнь человеческая у нас мало что стоит, гордиться своей вечной нищетой и вечной неустроенностью русского быта, гордиться тем, что русскому якобы от природы чужды ценности свободы, ценность человеческой жизни. Не могу не сказать, что с момента появления работы Николая Данилевского «Россия и Запад» учение об особой русской цивилизации на самом деле несло в себе какое-то садистское отношение к русским, к простому народу, как к «человеческому материалу», с помощью которого строилось уникальное русское государство. Дефект нашей национальной ментальности, т. е. недооценка человеческой жизни, ее права на счастье проявляется уже у Николая Данилевского.

Надо видеть, что учение об особой русской цивилизации в том виде, как оно было сформулировано у Николая Данилевского, как раз и несло в себе противопоставление ценности государства ценности человеческой жизни. Уже Данилевский говорит, что жертвы, даже если речь идет о жертвах и муках целого народа, о миллионах людей, оправданы, если они послужили созданию, укреплению национальной государственности. По логике Николая Данилевского даже иго чужеземцев, речь у него идет о татаро-монгольском иге, оправдано, если оно, в конечном счете, привело к созданию национальной, российской государственности. И опять за всеми этими рассуждениями об особой русскости стоит неверие в созидательные силы своего народа. Поляки, сербы могли создать свою национальную государственность без двухвекового чужеземного ига, а вот русским князьям, чтобы они одумались и создали свое национальное государство, обязательно нужны были татарские завоеватели.

И самое поразительное, что Николай Данилевский, несомненно любящий свою Родину Россию, не чувствует, что своим оправданием тех мук и страданий, через которые прошли русские люди в своей истории вольно или невольно принижает духовные достоинства своего народа. Все народы Европы создали свою государственность без того страшного рабства, без крепостной зависимости, без государственного крепостного права, рассуждает Николай Данилевский, а у нас, у русских, не было духовных сил, чтобы без «закрепления всего народа в крепость государства» противостоять полякам.

И что поразительно. Несмотря на все свои рассуждения об особой русской цивилизации, несмотря на свою критику «заемных западных ценностей» сам автор книги «Россия и Запад» воспринимает мир как раз в западной системе ценностей. Он, Данилевский, как я сказал выше, в отличие от своих нынешних последователей, понимает, что свобода лучше, чем крепостная зависимость. Но одновременно он полагает, что муки русского крепостного рабства нам на роду написаны, что мы можем создать, сохранить свое национальное государство, только утратив свободу.