Перестройка как русский проект. Советский строй у отечественных мыслителей в изгнании

Надо понимать, что современная российская нация – это особая нация, прежде всего нация потомков беднейшего крестьянства и рабочего класса. И они, потомки трудящихся, не хотят знать, что формальное равенство рабочих и крестьян, даже характерное для советской власти исходное стартовое преимущество детей рабочих и крестьян, на самом деле было достигнуто страшной ценой, уничтожением на корню наиболее сильной, хозяйственной, самостоятельной, предприимчивой части российского крестьянства, уничтожением ядра российской нации. Но для того, чтобы это понять, надо обладать развитым национальным сознанием, надо думать не только о преимуществах твоих предков, полученных в результате большевистской борьбы с сильной и самостоятельной частью российской нации, но и перспективах, будущем своего народа. Но для того, чтобы понять, как много потерял твой народ от большевистского эксперимента, необходимо не классовое, а национальное сознание, необходим органический, глубинный патриотизм, забота о будущем, о сохранении твоей Родины. Вся беда в том, что нет национального сознания и органического патриотизма, нет заботы о будущем России и у правящего класса, у тех, кто выиграл все в результате смены общественного строя. И получается, как это ни парадоксально, что русские люди, родившиеся, сформировавшиеся в рамках советской системы, были в моральном отношении выше, чем их потомки, сформировавшиеся как личности в годы смерти русского коммунизма.

КПСС раскололась на «антисталинистов» и «сталинистов» сразу же после XX съезда КПСС, в 1956 году. Так что и в СССР было достаточно людей, не отступивших от своей веры в непогрешимость вождя, «не предавших» Сталина, кумира своей молодости. Но и в 60-е, и в 70-е, а тем более в 80-е в интеллигентской, научной среде всех этих обожателей Сталина воспринимали как маргиналов. Кстати, почти за сорок лет работы в нашем институте (до распада СССР он назывался ИЭМСС АН СССР) так и не появился ни один сотрудник, для которого Сталин был бы кумиром и идеалом. А сейчас, как я уже проговорился, и в наших институтских рядах разочарование в новой России ведет к переоценке Сталина, к оправданию его политики по обновлению кадров, основанной на квотах на отстрел представителей старой ленинской гвардии.

Конечно, тут важно отделить зерна от плевел, отделить побочные, случайные причины нынешней популярности Сталина от фундаментальных, мировоззренческих причин. В нынешнее время, когда в России так мало побед и военных и научных, когда так мало образов позитивных перемен, неизбежна массовая ностальгия по самой главной российской победе XX века, которая в сознании народа жестко связана с именем Сталина. Тем более, те, кто голосует за самую великую Победу России XX века, за победу 1945 года, чаще всего не имеют ни малейшего представления, как на самом деле жили и воспринимали свой подвиг сами солдаты победы, не знают, как ощущали свою жизнь сотни тысяч семей, в которых родственники сидели в тюрьме или «за колоски», или «за попытку спекуляции», не знают все же, как тяжело было жить во времена побед Сталина.

Несомненно, новая русская победа, присоединение в апреле 2014 года Крыма к России, смягчило духовные травмы, вызванные осознанием (правда, запоздалым) распада складывающейся веками исторической России. Правда, люди у нас не понимают, что крымская победа довела до логического конца начавшийся в 1991 году по инициативе РСФСР распад русского мира, привела к полному и окончательному отделению малороссов от великороссов.

Кстати, я не думаю, что какой-нибудь молодой человек, голосующий сегодня за имя Сталина и сожалеющий о распаде созданной Сталиным мировой социалистической системы, о распаде созданной Сталиным социалистической державы, хотел бы оказаться на нашем месте, в положении тех, кто рос во времена Сталина. Не думаю, что он решился бы добровольно отказаться от тех благ свободы, как некоторые полагают – «благ смуты», которых не имел простой советский человек ни во времена Сталина, ни во времена Хрущева и Брежнева.