Перестройка как русский проект. Советский строй у отечественных мыслителей в изгнании

На мой взгляд, существенный недостаток данного подхода к анализу истоков неосталинизма состоит в том, что он, во-первых, игнорирует решающее обстоятельство, выводит Сталина за рамки советской истории, за рамки тех специфических задач, которые решал Сталин как руководитель страны. Ведь Сталин был не просто очередной грозный русский царь, он был наследником Ленина, был коммунистом, воплощал в жизнь идеалы Октября. И самое главное. Неосталинисты не просто поклоняются вождю народов. Любовь, поклонение Сталину у них напрямую связано с верой в изначальные преимущества созданного им социалистического строя, с верой в «идеалы социализма». И совсем не случайно неосталинизм в новой России связан напрямую с разочарованием в построенном нами заново капитализме. Все это говорит о том, что невозможна (даже если кому-то и нужна) какая-либо осознанная политика гуманизации постсоветского общественного сознания без анализа всех причин сталиномании, без понимания того, в каком смысле поклонение жестокости власти связано с особенностями национального характера, а в каком – с советским, коммунистическим наследством. Что в нынешних неосталинистских настроениях от поклонения Сталину как крепкому хозяину – от традиционалистского мышления, более точно – от особенностей русского национального мышления, а что – от сохранившейся у постсоветского человека веры в идеалы коммунизма, в изначальное преимущество социализма? Очень часто при анализе истоков неосталинизма вне внимания остался тот основополагающий факт, что среди поклонников Сталина преобладают члены КПРФ, те, кто на демонстрациях несет рядом с портретом Сталина портрет Ленина, а иногда и Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Политический образ современной России, нарисованный в статье Игоря Яковенко, игнорирует тот факт, что, как правило, ярые сталинисты, составляющие ядро КПРФ, как раз в отношении к власти находятся в стане «высоколобых», ибо никогда не голосуют за Путина.

На самом деле мы сегодня имеем дело не просто с «простым человеком», носителем традиционного русского крестьянского, патриархального сознания, а с результатом, как говорит сам Игорь Яковенко, сорокалетнего «самоуничтожения, в которое были погружены десятки миллионов людей (1917–1953)». И как только вы начнете учитывать советское происхождение современного «простого» русского человека, вам придется выяснить, что в нынешнем народном возвеличивании Сталина идет от комплексов советского человека, а что – от особенностей русского национального самосознания. Если бы Игорь Яковенко изучал, учитывал реальную психологию русского традиционного крестьянина, как она представлена, описана в российской классике, в классической русской общественной мысли, то он бы увидел, что на самом деле российскому крестьянину, о чем было сказано выше, никогда не были присущи имперские настроения, чувство гордости за обширные территории своей страны, за российскую сверхдержавность. Простой русский человек всегда был лишь человеческим материалом для строительства империи русских царей. Азбучной истиной является тот факт, на который я уже обращал внимание: в русском национальном характере анархизма было столько же, сколько и государственнических чувств. Азбучной истиной является тот факт, что большевики победили именно потому, что у русского человека начала XX века ничего не осталось от того, что в XIX веке связывалось с русским национальным характером, – ни веры в царя, ни устойчивых религиозных чувств, ни национального, ни тем более имперского сознания.

Уже советская гордость за обширные территории страны, за все, что было создано Сталиным, за то, что «русский стал старшим братом» для народов Азии и Африки, за то, что в результате итогов Второй мировой войны страны Восточной Европы вместе с СССР образовали единый социалистический лагерь, скорее всего носила компенсаторный характер, ибо ничего, кроме этих побед и достижений, простой русский человек за годы сталинской эпохи не получил. Да и тут с пресловутой имперскостью уже советского национального характера надо быть осторожнее. Если бы Игоря Яковенко интересовала истина, а не политическая злоба дня, то он принял бы во внимание тот факт, что на самом деле уже на выходе из советской истории не было никаких массовых эмоциональных привязанностей ни к итогам Второй мировой войны, ни к итогам российской тысячелетней истории. Именно «простой русский человек», ведомый нашей «высоколобой» демократической интеллигенцией, теми, кто считал, что «Центр – это дырка от бублика», поддержав идею суверенитета РСФСР, стал инициатором разрушения складывавшейся веками Российской империи. И, как известно, «простой русский человек» принял активное участие в разрушении империи в силу соображений отнюдь не идейных, а сугубо шкурных, в силу желания избавиться от лишних ртов и самому наслаждаться несметными сырьевыми резервами Сибири.