Перевернутая карта палача

— Когда врата четвертого царства оказались запечатаны, я окончательно обосновался здесь, — повысил голос драконий всадник. — Вервры этого мира уникальны, они жили в гармонии в людьми, мои соплеменники ушли далеко и полагали: беды минуют такой гармоничный мир. Но я сознавал, что изнанка у взаимопонимания должна быть… бронированная. У них не было брони, а я до поры не вмешивался, были… причины. Увы, я доигрался в неприменение силы, меня смертельно ранили, исключив из борьбы. Заповедные земли, вот всё, что я смог сберечь.

— Ваш дракон, — высказал догадку Ул.

— Мой? В той мере, в какой и я принадлежу ему. Мы вместе и есть вервр, — рассмеялся беловолосый. — Но мы не всегда вместе, не обязательно. Бессмертие имеет свои законы, опыт накапливается и меняет нас, причем качественно. Ты знаешь это? Понятно… Ты ничего не знаешь. У вас почти так же дурно, как и здесь. Хотя бы врата ещё запечатаны? Ясно… Итак, опыт бессмертных измеряется порядками. Это означает, что первые десять лет жизни дают столько же, сколько последующие сто, а эти сто равны тысяче, начатой после их исчерпания. Как ты уже понял, до следующей ступени брести десять тысяч лет. Не год в год и без красивых ритуалов, но в среднем — так, сократить хоть что-то можно в единственном случае…

Дракон достиг холмистого подножья гор, откуда вчера началось восхождение Ула к водопаду и рыбной ловле. Долгое, в отличие от спуска на бронированной морде!

Сильное тело ящера изогнулось, лапы смягчили удар. Ул отдышался, переждал исчерпание грохота обвала, прячась за растопыренными ушными гребнями. Оттуда Ул сполз по морде в траву и немного посидел, осматриваясь. Вон вдали глянец стеклянных скал, а вот памятная трещина, которая чуть не погубила самоуверенного голодного недоросля, зато научила без страха качаться на канате драконьего уса.

— Ул! — вздохнуло эхо. — Ул… Ул…

— Яса! — эхо зазвенело иным голосом. — Яса… Яса…

— Доро! — приплёл и это имя первый голос, и Ул, наконец, узнал Дорна.

— Богатый выбор, — усмехнулся беловолосый, спрыгнув с драконьей морды. Он дождался, пока Ул встанет, и зашагал на звук голосов. — Почти познакомились. Я вервр, то есть принадлежу третьему царству, и опыт мой исчисляется восьмым порядком. Имя… вряд ли осталось много созданий, помнящих его. У драконьих вервров длинные имена. Так что зови, как дракона — Лоэн, будет вполне удобно.

— Как мир, — брякнул вдруг Ул, вспомнив слова Чиа.

— Мой мир, — вздохнул вервр. — Я нашёл его, переместил, улучшил и заселил. Увы, теперь я ничего не знаю о нем… хотя в какой-то мере он часть меня. И без него мне больно.

Ул кивнул, продолжая шагать и слушать крики Дорна и Чиа, ответы эха… Лишь на четвертом шаге до него докатилось понимание сказанного — и ноги отказали. Рухнув на колени и пребольно рассадив лодыжку, Ул сморгнул слезинку. Часто дыша, уставился на свою руку, истошно выводящую на крошеве камней вероятный возраст беловолосого миротворца… Всё, что Ул привык считать вечностью — он понял это как раз теперь — отделялось от нынешнего дня ничтожными годами, не более. Пока мама рядом, пока сам он упрямо не растёт, пока мир не перевернулся с ног на голову!

— Женщина, которой я смог быть только другом, и то никудышным, — поморщился беловолосый, — однажды решила раскрыть мне, не родному по крови, одну особенность взросления. Атлы, именно так принято звать бессмертных четвертого царства, способны стремительно меняться, прыгая в новое качество опыта даже в считанные годы. Но чудо возможно при соблюдении жесточайшего условия. Прежде все старшие должны растворить себя в крови людей, смешавшись с ними и избрав смертность. То есть — они должны уйти и не влиять словами и примером, оставив нерожденному наследнику лишь дар в крови и чудовищное неудовлетворенное любопытство, свойственное их душам, — грустно и напевно продолжил вервр. — Совершая ошибки и расплачиваясь, наследник сможет нарушить закон набора порядков опыта. Он не будет ограничен в развитии ничем, кроме силы своей души и жара своего сердца. То и другое нельзя дополнить извне. И это главная угроза… Нет помощи, страховки, наставника. Поэтому наследники обычно гибнут младенцами. Их раздавливает тяжесть дара.

— Вообще-то их разрубает меч Рэкста, — хрипло выговорил Ул.

— Ты запросто споришь со старшими? И перебиваешь, не дослушав?

— Не со всеми.

— Видимо, стоит ещё пожить, чтобы перейти в новое качество, и не казаться… похожим на всех, — наблюдая смятение Ула, усмехнулся Лоэн. — Ты не споришь с теми, кого уважаешь, вижу. Их много?

— Мама и Монз. Если подумать… За Лофра не поручусь. Сото… ну, Сото особенный, только я давно не видел его.