Переводчица для Дикаря (СИ)

Мало того, что я теперь каждую ночь смотрю сны о Маше Свиридовой, теперь она лишает меня работоспособности и днем. Я мог не приезжать сегодня в университет — но с самого утра понял, что не смогу упустить шанс ее увидеть. Настраивался на дела, с утра сбросил пар в качалке, даже специально опоздал, чтобы не столкнуться с ней в коридоре. Но стоило войти в кабинет — и весь мой настрой как ветром сдуло. Она сегодня снова одета в платье, которое плотно облегает грудь и талию, и от этого зрелища у меня захватывает дух, как у подростка. Ведь это же просто — девушка! Обычная, самая обычная девчонка! А у меня сердце колотится в груди так, что я не понимаю, что мне говорит замдекана. Это никуда не годится.

Я смотрю на себя в зеркало над умывальником в мужском туалете. Слава богу, я не умею краснеть. Но все равно видок такой, будто я только что поднял 200 кг в становой тяге. Раз двадцать подряд.

— Дикарев, ты часом, не тронулся? — говорю я своему отражению. — Срочно переводи эту ситуацию в разряд повседневных проектов. И решай, как обычно.

Добиться ее. Трахнуть. Потом еще раз трахнуть. Потом трахнуть еще раз тридцать — и все, морок будет снят. В идеале, нужно успеть все это сделать до окончания конкурса. Если эту Машу придется брать на работу в СВЕТ, к тому времени роман между нами должен дойти до стадии, на которой я обычно прощаюсь с девушками. Я смогу работать спокойно, она получит должность, но при этом Шеф не уличит меня в служебном романе — для него греха страшнее нет. Значит, дело решенное. Ну, Маша, держись.

18

Разобравшись с темпераментным итальянским семейством, я открываю следующую запись в папке и обнаруживаю, что это запись флирта на французском языке. Пара прогуливается на кораблике по Сене и говорит о любви. Неожиданно. Но если вспомнить, что гаджет-переводчик, ради которого мы все тут мучаемся, будет ориентирован на молодежную аудиторию — в принципе, логично.

“J`ai perdu tout, alors! je suis noyé, innondé de l’amour. Je ne sais pas si je vis, si je mange, si je respire, si je parle mais je sais que je t’aime” — страстно шепчет мужской голос на записи.

Ручка бегает по бумаге, я быстро пишу: “Я потерял все, видишь! Я утонул, затопленный любовью. Я не знаю, живу ли я, ем ли я, дышу ли я, говорю ли я, но я знаю, что я люблю тебя”…

Интересно, неужели французы в жизни действительно говорят женщинам такие слова?

Его собеседница говорит гораздо меньше и проще. Она смеется, восклицает что-то несерьезное, словом, играет вторую скрипку, позволяя себя соблазнить. Ее реплики переводить гораздо легче, и это очень кстати, потому что я снова на мгновение теряю фокус: Дикарь вернулся в аудиторию и сел на стул. Правда, выражение лица у него теперь не такое зверское, и мне это странным образом помогает расслабиться. На этот раз обходится без лихорадочной перемотки записи, я просто продолжаю переводить.