Переводчица для Дикаря (СИ)

Французская пара в моих наушниках проплывает мимо острова Сен-Луи и обсуждает, что красота не вечна, даже если запечатлена в камне… Мужчина напирает на свою собеседницу, он использует для флирта даже пожар в Нотр-Даме: “L’amour aussi bien que le feu, ne peut subsister sans mouvement continuel, et il cesse de vivre des qu’il cesse d’espérer ou de craindre” (“Любовь, как огонь, не может существовать без постоянного движения, и она перестает жить, как только перестает надеяться или бояться” — пишу я). И собеседница, наконец, сдается. Она сообщает мужчине о своем согласии с помощью еще одной фразы, которую можно ставить в статус в соцсети (если ты, конечно, настроена решительно): “L’amour c’est comme les photos, ça se développe dans le noir” — “Любовь, как фотография, развивается в темноте”.

Стоп! Здесь у нас игра слов, и нужно подумать. “Развивается” здесь будет буквальный перевод, и по сути это, конечно, правильно, но… по-русски так не говорят. У нас говорят, что любовь крепнет. Но нельзя же сказать о фотографии, что она крепнет… Я вдруг понимаю, что грызу кончик ручки так, что на языке остаются частицы пластика. Так можно без зубов остаться! И тут у моего стола появляется Дикарь.

Он просто стоит. И опять у меня перед глазами та часть тела, на которой обычно не принято концентрироваться. Черт. Ну хорошо. Пусть будет “любовь развивается”, решаю я и начинаю выводить эти слова на бумаге.

— А вы согласны с этими словами? — вдруг негромко спрашивает он.

Мое сердце снова улетает куда-то в низ живота и бьется там горячими волнами. Я уже не знаю, краснею я или бледнею. Но слова вылетают из моего рта вполне спокойно, словно их произношу не я.

— Я просто перевожу, причем в таком режиме, когда я становлюсь просто ретранслятором. О смысле мне думать некогда.

Боже. Я надеюсь, это прозвучало не слишком ужасно. Получается, я перевожу, как попугай? Не задумываясь о смысле?

— Ах, вот как. Ну что ж, наверно, вам виднее, как должно быть, — говорит он, и я вижу в его янтарных глазах веселых чертиков. Он улыбается! И я первые себе признаюсь, что мне хочется, чтобы он вот так мне улыбался как можно дольше.

Остаток экзамена ощущается как полет. Мне радостно и легко, я перевожу одну сценку за другой, и хотя в них происходят вполне стандартные события, мне все они кажутся необыкновенно милыми. Диалог в отеле — и я вижу залитый солнцем, сверкающий нарядным мрамором вестибюль, любезного портье, счастливых путешественников (и ничего, что они требуют поменять им номер, это дело житейское). Деловые переговоры — очевидно, все их участники прекрасны и удивительны. Василий прохаживается по аудитории, а я не поднимая головы чувствую, где он находится в данную минуту. И улыбка не сходит с моих губ.

Через два часа я первая из группы сдаю свое задание — перевела все записи, и дополнительные тоже. Когда я кладу листочки перед замдекана, она смотрит на меня с удивленной улыбкой:

— Маша, ты сегодня в отличном настроении, — радостно говорит она, и я с трудом сдерживаю порыв обнять ее. Она замечательная женщина, и всегда так внимательна ко мне!

— Да, Марина Алексеевна! Весна ведь!

— И правда, весна! Ну иди, отдыхай. Результаты сообщим сразу после проверки задания, — напутствует меня замдекана, и я чувствую в ее голосе сдерживаемую нежность.

Выхожу из аудитории, и едва успев сделать несколько шагов по коридору, слышу сзади шаги. Его шаги.

Хороша! До чего же она хороша! Начинаю действовать!

19

— Маша, вы торопитесь?

— Нет!

Наверно, надо было поломаться, но я в таком чудесном настроении, что совершенно не хочется ставить защитные барьеры. У меня все хорошо. И у меня полно времени.

— Прекрасно, — говорит он, и смотрит мне прямо в глаза. Его янтарный взгляд кажется невероятно теплым и глубоким. — Давайте выпьем кофе вместе?

— Давайте! — выпаливаю я, не успев сообразить, что делаю.

Похоже, мы оба не ожидали, что все начнет происходить так быстро. Секунду мы молчим, стоя в опасной близости, и наконец, он спрашивает:

— Где тут у вас пьют кофе?

— Есть буфет на восьмом этаже… А вам разве не надо присутствовать на конкурсе?

— Не обязательно, — говорит он решительно, — ведите меня! Где там этот ваш буфет?

Мы идем по коридору к лестнице, и я гадаю, смотрит он на меня или нет. В голове веселый сумбур, словно вместо мыслей там потоки мыльных пузырей — они переплетаются, переливаются, лопаются… Я иду пить кофе с Дикарем. Мы идем пить кофе. Ааааа, что происходит? Может, на меня так подействовали эти флиртующие французы с аудиозаписи?

Сейчас середина третьей пары, поэтому в буфете, кроме нас, всего несколько человек. Василий осматривает витрину с пирожными и бутербродами и спрашивает:

— Что вы будете есть?

— А? Ничего, спасибо! — отвечаю я.

— Нет, так не годится. Нужно поесть! — говорит он и начинает тыкать длинным пальцем в пирожные: — Может, трубочку? Или тарталетку? А нет, давайте лучше круассан?

— А давайте! — я смеюсь, сама не знаю, чему.