Переводчица. Книга 2

Она немного расслабилась и, заскочив на топчан, села. Прислонившись голой спиной к стене из строганного бруса, Глаша накрылась медвежьей шкурой, словно отгораживаясь от мужчины. Марк сел напротив и просунул пальцы своей руки в ее волосы за ухом. Большим пальцем он погладил ровную, нежную кожу щеки и пристально посмотрел ей в глаза.

– Глаша, ты же понимаешь, что у меня была прошлая жизнь… своя жизнь со своей работой, привычками, любимыми и близкими мне людьми. Так случилось, что я полюбил необыкновенно красивую девушку. Я тогда еще не знал, что она жена моего брата…

Он опустил на мгновение глаза. У него дернулся кадык. Марк глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Глаша проморгалась, растирая пальцами по лицу остатки высохших слез. Она поняла, что этот разговор будет на самом деле долгим и не самым приятным в его жизни. Практически не меняя тона, Марк поведал ей историю их с Дашей любви, с самого начала знакомства и до момента, когда он оказался в поселении у своего отца. Глаша молча, слушала, иногда поджимая губы от ревности и обиды, когда ее любимый мужчина говорил о своей Даше с трогательной нежностью и печальной улыбкой. Потом он замолчал, грустно опустив глаза. Глаша отбросила от себя шкуру и потянулась к Марку.

– Прости, меня, Маркуша…

Он обхватил ее руками, прижимаясь заросшей щетиной щекой к голове Глаши.

– Я хочу начать все с чистого листа, – тихо сказал он.

Глаша посмотрела на него снизу.

– Что я могу для тебя сделать?

Он приблизился к ее лицу и прошептал в губы:

– Просто люби меня…

За все время, что они были вместе, уже выпал снег. Глубокий снежный покров завалил вход и поляну перед зимовьем. Пришлось, наконец, выбраться наружу и приступить к работам по расчистке территории, чтобы хоть как-то дойти до поленницы и до воды. Глаша готовила еду, когда Марк добрался с лопатой до обратной стороны постройки. Там была небольшая дверь. Он дернул створку на себя. Она поддалась и со скрипом открылась. Это было узкое помещение с развешанными под потолком веревками. На них висели, продолжая “сушиться” сухие пучки веток и трав.

– Ты что здесь делаешь? – раздался позади голос Глаши.

Она прошла внутрь, закутанная в пуховую шаль и в валенках на босу ногу. Пошарив на полках среди многочисленных баночек, скляночек, взяла одну. Открыв крышку, понюхала, щепоткой взяла из нее несколько сухих веточек.

– Это для вкуса, – улыбнулась она.

– Глаша, так значит, правда, говорят, что ты привораживаешь мужиков? – недобро взглянул на нее Марк.

– Маркуша, ты чего? Кто тебе про меня глупости наплел? Степан? – растерянно посмотрела на него она. – Прямо средневековье какое-то. Я провизор по образованию. Медицинский институт заканчивала. Городская я.

– А как здесь-то оказалась? – в недоумении посмотрел на нее Марк.

– С Федором случайно встретилась и… пошла за ним сюда… Только не любил он меня никогда, – грустно отвела она глаза в сторону.

– Он обижал тебя?

– Не то, чтобы обижал, – повела она бровью, – Держал в строгости… Все уехать хотела,…но потом Настенька родилась. Потом это все случилось и обратной дороги уже нет.

– Я все хотел спросить тебя про…

– Про Пашку?

Марк кивнул.

–…Не знаю, что на него нашло. Я его старше на целых восемь лет, – начала Глаша, опустив глаза. – В прошлом году он приехал сюда и проходу мне не давал… Маркуша, я не давала ему никакого повода, – в терзаниях оправдывалась она перед ним. – Однажды Пашка подвыпил и вломился ночью ко мне в избу…

Она отвернулась.

– Если не хочешь, не рассказывай.

– Я тоже не хочу, чтобы между нами не было недомолвок. Все равно узнаешь, так хоть от меня.

Глаша снова развернулась к нему и, глядя прямо в глаза, сказала:

– Он всю ночь меня истязал…

Марк нахмурился.

– Погоди… и никто не услышал?

– Он здоровый парень был, как ты, – оглядела она исподлобья Марка. – Завалил меня, да самогонки в рот столько залил, что я уже ничего не соображала… Ты не представляешь, что он со мной тогда делал… Я после него почти двое суток не могла нормально ходить и сидеть…

– Степан об этом знает?

– Да. Это он его с меня стащил уже почти перед самым рассветом, а мне посоветовал за озеро на заимку переехать, от греха подальше. Я так и сделала, но Пашка не унимался. Начал на лодке сюда приплывать. Я в лесу от него пряталась, в оврагах ночевала, а потом мне это все надоело, и однажды, я его чуть не прирезала от ярости. Так только поранила слегка, – ухмыльнулась она от нахлынувших на нее воспоминаний. – Вроде бы угомонился, а потом случайно узнала, что он погиб на лесозаготовках. Земля ему пухом. Степан до сих пор меня обвиняет, если бы я не вертела хвостом перед мужиками, то ничего бы этого не случилось. Только я в толк не возьму, причем здесь я? Я и так, после Федора ни с кем не была. Только с Пашкой… и теперь вот с тобой.

Глаша опустила на мгновение глаза и глубоко вздохнула. Марк прижал ее к себе, поглаживая по голове как маленького ребенка.

– Ты, знаешь, мне здесь нравится. Я привыкла. С поселения иногда ко мне женщины наведываются. Я им лекарственные сборы, а они мне картошку, молоко, овощи… Я и тебя так же вылечила одними травами.