Переводы польских форумов за 2008 г.

— И тогда этот Рус без звука пошол. Может быть совесть его тронула, когда увидел плачущего ребенка — задумывается Мария. В тот день все ей из головы вылетело. Позабыла о стихотворениях, которые выучила в школе. Было ей тогда 13 лет.

Так правду говоря не известно, почему именно в Богушицах дошло к страшной резни. В соседних деревушках так не убивали.

Почему должны бы ненавидеть?

Albina Piechaczek хоронила убитых в массовых могилах при церкви. Сразу же после убийства похоронила 98 трупов. Укладывала их семьями. И боком, чтобы больше поместилось.

31 января россияне велели людям покинуть деревушку. А тела которые не успели перевезти на кладбище, похоронить в огородах около домов.

Деревушку отбили немцы. Потом снова Советы. Трупов прибыло.

— Как мы в марте вернулись в Богушици, то это, мы немецких солдат собрали с полей и улиц, и с несколькими русскими похоронили вместе под стеной кладбища. А тех убитых в январе, что лежали около домов, мы откопали и тоже перенесли на кладбище при костеле — рассказывает Альбина.

Россияне похоронили своих убитых несколько километров от деревни. Сколько их там лежит до сегодняшнего дня, не известно. В 50х годах. тела эксгумировали и перевезли на кладбище в Кендзежин-Козле.

По тех, что пали под Богушицами, остался обелиск с красною звездой, серпом и молотом.

С двуязычную надписью: "Вечная слава героям Советской Армии павшим за свободу народов в 1945 году".В русской надписи кроме свобода еще есть; независимость. Почему это слово в польском переводе было опущено, никто в деревне не знает.

Памятник ухоженный, а трава вокруг подрезанная. Стоят горшки с цветками. Часто кто-то зажигает лампадки.

Это настоятель костела убедил прихожан, чтобы следили за некрополем.

После приходского совета, на котором предложил Крестный ход, пошел к директору школы. Внушил, чтобы ученики позаботились о советском обелиске. Благодаря этому научатся, что каждая потерянная жизнь важная. И советская, и силезская, и немецкая. 13 лет ученики убирают кладбище вместе с родителями.

Знак ли это прощения? Róża Kiełbasa, которая преподает религию и биологию, убеждена, что да. Потому что никогда никакая бабушка или дед не протестовали, когда она забирала ребят на уборку русских могил. А если бы они и дальше ненавидели то наверняка не соглашались бы.

Когда рассказывает ребятам, что случилось в деревне в последних днях января 1945 года, хочет знать, ненавидят ли они россиян, зато, что сделали их дедам. — а они делают большие глаза, потому что не понимают, о чем это я их спрашиваю. Почему должны бы ненавидеть? Для них это история — говорит Роза. — а старики простили. Не проходят безразлично, а только ставят на эти могилы лампадки. А в последнее воскресенье января молятся на мессе и за россиян, и за своих.

Простить без условий

За жертвы войны молились с 1945 года. Пока священник Миколаец не сказал, что жертвы войны и советские, его прихожане молились только за своих.

Но из года в год на проповеди напоминал о необходимости прощения. И объяснял, что это не русский народ виноват в их боли, а только конкретные люди, что вошли в январе в деревню. Но и их надо простить.

В этом году просил, чтобы помолились за жертвы войны в Пакистане, Афганистане, Ираке и Кении. И за поляков убитых в Kresach Wschodnich. Потому что приглашенный в Богушицы священник проф. Юзеф Волчаньский из Папской Теологической Академии в Кракове объяснял силезцам, что не они одни испытали страшные обиды. Говорил, что в Богушицах террор продолжался несколько дней, а поляки в Kresach терпели его шесть лет оккупации, а потом до 90-х. И что вынужденны простить, несмотря на то, что никогда не услышали слова «извини». Потому что прощение не может ставить условий.

И говорил также о необходимости помнить о трагическом прошлом. А память, это как прощение, напоминает ксёндз Юзеф. Хотел бы издать воспоминания своих прихожан, но не все соглашаются. 50 лет боялись говорить о том, как выжили, и этот страх все ещё сидит в некоторых. Это такая сильная боль, что даже со священником не позволяет разговаривать. Так что чтобы людей не ранить, настоятель попросил записать воспоминания. Был вынужден пообещать авторам, что опубликует воспоминания, только после их смерти.

Свидетелей остается все меньше. Можно по пальцам пересчитать.

За всех проще молиться.

В Богушицах утверждают, что вражды уже нет. Ведь несколько лет живет с ними в согласии репатриант из Харькова. Говорят о нём "наш русский»

Но священник Миколаец не знает, простили ли силезцы советских. Потому что если и есть что-то в Богушицах категорическое, то только его старания о прощении. Не все сомнения разрушил.

— Ксендзу легко сказать: простить. Он обязан так говорить, потому что он священник — говорит Матильда, которая пережила погром. И молится за жертвы войны. Но за всех, потому что так проще. За русских отдельно не молиться. Потому что за русских пусть молятся русские.