Перезагрузка

Потом я устала, и страх немного отступил, слишком тяжело грести так долго, плечи страшно разболелись. Вода стала тяжелой, как глина. Но меняться так рано как-то неудобно, я гребла, сцепив зубы. Берег, от которого мы отошли, во тьме уже был почти не виден. И тут все случилось.

Сначала лодка сильно покачнулась, я даже не поняла, в чем дело. Но потом она качнулась еще раз, да так, словно снизу ее что-то подбросило. Штирлиц вцепился в борт руками, и рядом с ним во тьме выросла черная мощная колонна. Гигантская, по длине больше нашей лодки, а в толщину – как два человека, и она все росла и росла, поднимаясь из воды. Я бросила весла лопастями на дно и оцепенела от ужаса. А потом эта штуковина молниеносно обрушилась на нас.

Я едва увернулась, лодку швырнуло вверх, вбок, потом удар о воду, я открыла глаз… лодка вертелась в бешеном водовороте, а Штирлица уже не было, я зажгла фонарь на плече, и в тусклом свете увидела, как мощный черный тяж захлестнулся поперек тела моего бойца и быстро уходит под воду. Молниеносно автомат оказался у меня в руках, я дала очередь. Результатов – ноль, ни Штирлица, ни черной колонны, лишь вода всё ещё бурлила, а лодка продолжала медленно крутиться, хотя колебания угасали.

Я сжала зубы… Штирлиц, господи, что же делать? И тут в голове слабо всплыло… как-то спорили с ребятами, и вроде народ рассказывал, что АК и под водой стрелять может. Мы не проверяли, не знаю. Но что мне оставалось? Я сунула в воду ствол, примерно туда, где исчез Штирлиц и дала очередь. Автомат дернулся, отдача. Я выстрелила снова, уже не понимая, на что надеюсь… И вдруг – всплеск. Голова Штирлица показалась в нескольких метрах от лодки.

– Давай, сюда! – закричала я, схватилась за весла, подводя лодку к нему. Помогла вскарабкаться. Боец упал на дно и замер, но мне некогда было с ним возиться – судёнышко швырнуло, и за кормой стал подниматься новый тяж, гигантская колонна, и вторая выросла с левого борта, а потом лодка оторвалась от воды и стала подниматься в воздух. Привязанный рюкзак со спецфугасом вывалился и повис на ремне в воздухе, я схватилась за сиденье одной рукой, а второй подняла автомат. Он качнулся предательски, но палец судорожно вжал крючок, и прежде, чем кончился магазин, я выпустила две очереди в черное гигантское щупальце.

Это возымело действие – лодка плюхнулась о воду. Штирлиц, уже пришедший в себя, втащил в лодку рюкзак. Щупальце качнулось над нами, пересекая небо и стремительно исчезло в воде. Мы тяжело дышали.

И тут оно начало всплывать перед нами.

Видимо, это был хозяин щупалец-тяжей. Исполинская гора, сначала верхушка холма, а затем и весь черный гигантский массив, заслонивший небо. Если бы наша лодка стояла у него на макушке – мы вознеслись бы прямо к звездам, и вокруг нас был бы ещё целый пустырь. Но он всплывал рядом. Это было так, как будто из-под воды вдруг стала расти гора. Мы снова оцепенели, не зная, что сделать. Просто непонятно. Ничего подобного в нашем опыте никогда не было и быть не могло.

Мне казалось, оно будет расти бесконечно. Но потом мы увидели Глаз. Он был гигантским, под его веки уместился бы взрослый мужчина – но самое страшное, он был почти человеческим. Вертикальный черный зрачок, желто-зеленая радужка. Он смотрел на нас. Оценивал. Так, будто его хозяин понимал всё и размышлял.

Штирлиц вскинул автомат, но я положила руку на его ствол. Не знаю, почему, но мне казалось, что стрелять сейчас нельзя.

Прошла целая вечность. Глаз мигнул. И его хозяин стал погружаться – так же стремительно, как всплыл. Вода успокоилась – слишком быстро, и всё выглядело так, как будто никогда и ничего здесь не было – только черное мертвое озеро.

Надо было браться за весла, но я не могла – меня будто парализовало. Стуча зубами, я сидела на скамеечке посреди черной бездны, лодку качало, и Штирлиц выглядел не лучше, он вцепился в автомат, как будто за него держался, чтоб не упасть. А ведь мы не дошли и до середины озера. Во все стороны простиралась бездна, и я ничего больше не могла сделать, чтобы преодолеть её. Вот физически не могла даже двинуться, как в страшном сне, когда пытаешься убежать, а ноги – не действуют.

И тут опять мать проснулась у меня внутри.

«Ты чо, свихнулась?! – заорала она, – а ну быстро, взяла весла! А ну давай сейчас же!»

Я так перепугалась, что немедленно схватила весла и погрузила их – против воли – в черную вязкую слизь под ногами. И стала мерно, ритмично грести, хотя каждый раз, погружая весла в воду, думала, что сейчас как тресну по лбу этому страшилищу. Или кто-нибудь там железными зубами перекусит весло, а потом сожрёт и меня. Штирлиц нахохлился напротив меня, сжался в клубок. Можно было поменяться, но физическое усилие успокаивало. Вскоре я перестала думать о чудовищах, а думала только о том, как тяжело двигаться, как нестерпимо болят мышцы, как хочется отдохнуть, но нельзя…

– Постой, – голос Штирлица показался чужим и жутким. Я бросила весла.

Боец медленно закатывал штанину. Я увидела – и потом услышала собственный крик. Дура! Закусила губу до боли. Сердце так и колотилось.