Перезагрузка

– …Основатель ГСО, – разорялся Кавказ, – да, конечно. Мы все, товарищи, привыкли видеть в этом человеке основателя ГСО, и потому некоторые даже считают его каким-то кумиром. Но все, что он сделал – это неплохо обосновался в пустых помещениях танкового училища и организовал своего рода банду, такую же дружину, как и другие, чтобы отжимать у дружков продукты. Что ж, каждый устраивается как может! Но давайте повнимательнее посмотрим на личность так называемого Ворона. В миру его звали Алексей Павлович Воронков. Двадцать семь лет. Воевать он, как вы понимаете, не мог, к его восемнадцати годам война на нашей территории не шла. Однако где-то, каким-то образом он научился владеть оружием и некоторым приемам военного дела. Где и как? Я не буду говорить бездоказательно, однако единственная возможность научиться этому после войны была – у тех, кто воевал и затем вступил на путь грабежа честных граждан. То есть в дружине. Но опустим славные деяния Алексея Павловича до ГСО, ибо никаких достоверных сведений об этом у нас нет. Казалось бы, ничего плохого в создании еще одной дружины нет, каждый выживает, как может. Единственное, что мне в этом мешает, – Кавказ театрально наморщил нос, – единственное, что пахнет неприятно – то, что Алексей Павлович своих подчиненных решил обмануть. Он обучал их, выводил на большую дорогу, они отжимали трофеи у конкурентов – других дружин. Но называлось это – благородной помощью жителям города! И трофеи членам ГСО не разрешалось присваивать. Более того, до этого года они даже питания не получали – разве что раненые. Зато Алексей Павлович накапливал как материальные ценности, так и продукты. И жил в помещении ГСО припеваючи – продукты у него есть, голод ему не угрожал, ведь бойцы охотно приходили побороться за светлые идеи и заодно накормить своего предводителя. Эта ситуация изменилась лишь в прошлом году! И отнюдь не благодаря тому, что сам Воронков одумался. О нет! Но об этом позже.

Кавказ перевел дух. Меня мутило. Как можно вот так все перевернуть? Да, раньше у нас не было питания в ГСО… и если по фактам посмотреть – то как-то так все и будет. Однако не один Ворон жил в ГСО и питался – то один, то другой поселялся вместе с ним, но раньше организация была такой маленькой, что это быстро и заканчивалось. И очень часто Ворон ходил голодный, и он тоже солил червей себе на зиму – выживал как все. И какие там трофеи мы таскали из патрулей? Оружие еще бывало, а продукты – почти никогда. Да и не в этом дело. Я вспоминала себя тринадцатилетнюю, и Ворона. Как он меня учил автомат держать, а автомат у меня из рук валился – тяжелый. Как мы бежали кросс, и он повторял «надо потерпеть. Надо потерпеть». Спокойно так говорил, и я терпела. Или это все – эмоции, а если рассуждать здраво, то все было так, как Кавказ описывает? И Ворон нас специально обманывал?

…я помню, мы тогда притон накрыли, который дружки завели, и девчонок освободили – там некоторые были младше меня. Все ревели в голос. А у Ворона лицо стало темное-темное, на него смотреть было страшно. Обманывал?

Кавказ продолжал свои обвинения.

– Конечно, чтобы прокормиться, можно было и попроще путь найти. Нормальному человеку. В конце концов, молодому здоровому мужику место везде найдется – и в охране, и на Заводе. Можно и на себя работать, как копари, и просто в городе промышлять. Но не таков наш Воронков! Кроме еды, ему еще кое-что нужно было. Власть, товарищи! Власть – это сладкое слово, нет ничего слаще для властолюбца. И садиста. Вы думаете, вчерашний случай – единственный такой? Да нет, конечно! Воронков любит собственноручно расстреливать пленных, я видел это лично. Ему просто нравится убивать! И если бы только убивать… Все мы знаем, что в ГСО применяются пытки, и кто же завел такие методы обращения с пленными – пусть даже дружинниками? Да все он же, Воронков. Конечно, – Кавказ снизил обороты, – вы скажете, мол, но ведь и враг точно так же обращается с нашими пленными! Если не хуже. Но что это за аргумент, товарищи? Дружинники – бандиты! Они и ведут себя по-бандитски – насилуют, убивают, пытают. Неужели мы, если мы действительно считаем себя спасителями людей от бандитской заразы, можем позволять себе нечто подобное? Тогда, простите, чем же мы отличаемся от них?

Кавказ перевел дух.

– Воронков, во всяком случае, ничем не отличается от дружинников. Разве что в худшую сторону. Нет, товарищи! – воскликнул он с пафосом, – мы не должны себе позволять такого!

– Судя по роже Ворона, незаметно, чтобы твои подчиненные себя гуманно вели, – раздался ясный голос Апреля. Ворон поднял голову и посмотрел на говорившего внимательно. Кавказ повернулся и пафосно спросил.

– Воронков! У вас есть жалобы на обращение с вами?

Ворон взглянул на него, открыл рот и снова закрыл.

– Нет, – сказал он наконец, – проехали. Давай дальше говори.

Я втиснула ногти в ладони. Тоже мне аргумент… Наверное, у Ворона жалоб хватает. Вот только это по характеру такой человек, который эти свои жалобы даже под страхом смерти излагать не будет. Даже если это необходимо, чтобы гадов разоблачить.