Пережитое

Защита открыла мне новые пути и перспективы в науке. В нашем уже забюрократизированном обществе докторские дипломы весили много, не только как свидетельство признания научных заслуг, но и солидного положения в обществе. Через несколько месяцев после решения ВАКа я получила его на руки. Через год стала и.о. профессора. Этим я тоже была обязана А.В.Арциховскому, сразу же после моей защиты запросившему для меня профессорскую ставку. А еще через год удалось преодолеть некоторые препятствия, которые кое-кто чинил мне в общеуниверситетском совете, настаивая, что я слишком молода для профессора, и меня утвердили и в профессорском звании. Я и раньше пользовалась авторитетом на факультете, даже любовью многих своих коллег, а теперь положение мое еще больше укрепилось. Я была еще молода, энергична, работала с интересом, по существу, командовала на кафедре от имени Сергея Даниловича, занятость и возрастные болезни которого не позволяли ему глубоко вникать во все дела. Я стала членом Ученого совета факультета, председателем методической комиссии. Направляли меня на общественную работу в организации, например, в Общество дружбы СССР — Англия, в конкурсную комиссию по подготовке нового учебника для школы (в 1960 году).

Новый наш декан, преемник Арциховского, И.А.Федосов был примерно одного со мной возраста и считал, что мою энергию можно использовать вовсю. Иван Антонович, фронтовик, лишившийся на войне правой руки, оставался неплохим человеком, во всяком случае, в нем не чувствовалось озлобления на судьбу. Достаточно умный и осторожный, он более десяти лет вел наш истфаковский корабль, обходя бури и потрясения. В застойной и вместе с тем переменчивой обстановке тех лет наш декан никогда не спешил с проведением очередных кампаний и часто пережидал их столь долго, что до начала его действий эти кампании угасали. Он никогда не делал людям неприятностей, если этого от него настойчиво не требовали, во всем придерживался умеренных позиций, не допуская крайностей. В то время (как и при Сталине) эти черты трактовались как достоинства человека. Ко мне он относился всегда хорошо, часто со мною беседовал по делам кафедры, с трудом, но все же шел на кадровые новации, которые я ему предлагала. Он уважал меня как ученого и человека. Однажды в каком-то разговоре в его кабинете он по какому-то поводу мне сказал: «У вас все настоящее, нет никакой фальши». Очевидно у других своих подчиненных он этого не находил. В общем мы с ним работали дружно и его уход (недобровольный) с поста декана в какой-то мере послужил толчком для моего ухода с факультета в Академию наук. Но об этом потом.

Хорошие отношения сложились у меня на факультете со многими уважаемыми коллегами с других кафедр: с одним из старейших наших профессоров, бывшим ректором, потом проректором МГУ, Ильей Саввичем Галкиным; с уже упомянутым профессором Петром Андреевичем Зайончковским; с Анатолием Михайловичем Сахаровым, преподавателем, позднее заведующим кафедрой истории СССР эпохи феодализма, умным и принципиальным человеком, талантливым ученым; с Михаилом Тимофеевичем Белявским, профессором той же кафедры, специалистом по Ломоносову и истории возникновения Московского университета, а также со многими другими. Все они были, как, впрочем и я, людьми своего времени, часто вынужденными идти на компромиссы со своей совестью, но, на уровне возможного тогда, оставались хорошими людьми.

Итак, я вступила в большую науку и, казалось, передо мною открылись все двери. В новых условиях кое-что можно было сделать, особенно в истории средних веков. Первые два года после защиты я занималась подготовкой к печати своей диссертации, которую предполагалось опубликовать в виде большой книги «Возникновение английского парламента». Диссертацию предстояло сильно сократить, а следовательно, в некоторых частях переписать. Я сдала ее в издательство в конце 1957 года. Чтобы ускорить публикацию работы, мне пришлось пойти к ректору МГУ, милому Ивану Георгиевичу Петровскому, известному ученому-математику. Он был дружен с Сергеем Даниловичем (они жили в одном доме), и мне приходилось бывать у него и раньше вместе с С.Д.Сказкиным по делам кафедры. Ректор обещал помочь с моей книгой, и после этого она быстро двинулась. Объем ее был 36 печатных листов, и вышла она в 1960 году[32].

Между тем в декабре 1956 года моей маме исполнилось семьдесят пять лет. А с начала 1957 года она стала худеть, жаловаться на боль в животе, где-то с левой стороны. Начались врачи, обследования. Все это требовало моего участия. Ни рентген желудка, ни анализ крови, ни другие исследования ничего плохого не показывали, но мама таяла день ото дня и уже мучилась от боли.