Перфундере

И только тогда я увидела, как мимо проносятся машины, орущие сиреной и мигающие сине-красными огнями. Как заворожённая, я смотрю на кровь, сочащуюся сквозь пальцы, на Йона, на окна, и время становится вязким.

Йон снова отстраняет меня, пытаясь самостоятельно справиться с кровотечением. Я перебираюсь на переднее сидение, вставляю ключ в замок зажигания, не включая фар, и гоню, гоню, уже не боясь, что наша машина покажется подозрительной на пустынных улицах промзоны. Здесь недалеко. «Давай же, колымага!». Минута, две, ещё один квартал…

…

Кажется, лишь теперь, спустя множество странных и страшных дней на земле, я наконец понимаю, что происходило со мной во сне. Все отключения сознания и «видения не из моей жизни» … Настоящее било кулаком в дверь, а я не хотела его впускать. Тогда, на Перфундере, я вновь пережила этот ужас – ужас предчувствия потери, протеста против системы, против смерти, против бессмысленной гибели. Тогда, три года назад, во мне как-то уживались жажда жизни и комплекс героя, пусть и с маской инкогнито. Эта философия была и у Йона с планеты Перфундере, и у реального Йона. Он отрицал идею самоуничтожения, желая бороться до последней капли крови. Я никогда не замечала в нём этого, но Йон и правда был мечтателем. Он казался мне прагматичным, но то было лишь проявлением его силы, за которой скрывалась уязвимая душа, со слабым местом в виде любимых людей. Человек во сне помог мне понять настоящего Йона, но было слишком поздно…

Я до сих пор думаю, что именно в тот день мы истратили весь наш запас везения. В тот день выжили мы оба, хотя Йон был на грани смерти. В тот день Вселенная повернулась к нам лицом и разрешила нам победить в схватке за жизнь и за добычу. «Но, – сказала она, пригрозив пальцем, – Это в последний раз». И с того дня всё стало рушиться. Один за другим, нас покидали близкие. Йон разучился верить, а я теряла связь с реальностью. Однако, будь у меня хоть тысяча дублей, я бы не изменила прошлого. Мы были молодые, глупые и наивные. Мы пытались изменить мир. Мы пытались спасти тех немногих, что стали для нас семьёй. И мы боролись за них, боролись, пока не поняли, что слишком слабы, чтобы столкнуться рогами с этим городом, со всем этим трижды перекрученным, взбудораженным миром. Но одно я знаю точно: этот город не одержит верх над нами даже после нашей смерти. Йон вышел победителем из этой схватки, потому что не сдавался до конца. И я никогда не подведу его. Я не сдамся.

Глава 7

Свет в конце тоннеля

Первое, что встретило меня во внешнем мире, был воздух. Тёплый, притомившийся, он сновал по туннелям метро, цепляясь за вагоны состава, перекатываясь от станции к станции. Платформа, такая же, как и в детстве, с плиточным покрытием, песочным хрустом под ногами, с лампами дневного света, взирающими на пассажиров сквозь потемневший от времени и грязи пластик, была наполовину заставлена коробками и ящиками из толстого пласта склеенных опилок. Ещё год назад, а может и немного меньше, метро использовали в качестве склада. Это продолжалось относительно недолго, примерно четыре года.

В сосудах метро вновь застучали железнодорожные колёса, когда на городском совете было принято решение о нецелесообразности отказа от использования столь экономного, в сравнении с наземным, транспорта. Кроме всего прочего лайт-брэтовцы продолжали брызгать слюной за сохранность вдребезги разбитого окружающего мира. Пассивные борцы за «лёгкое дыхание» сыпали обвинениями направо-налево, не задумываясь ни на секунду о целесообразности своих словесных манипуляций. И даже в вопросе, касающемся метро, единственное, чем они могли быть полезны человечеству – осуществлять привычную деятельность, при этом незаметно для себя превращаясь в заточенный инструмент в руках конгрессменов, тем самым хотя бы никому не мешая и не производя на свет новых инсургентов. Конгрессмены же, в свою очередь, не чурались пользованием этим модным уже не первый год течением и, конечно, людской наивностью, которая продолжала своё жалкое существование, невзирая на то, какой оттенок серого приобретает небо каждый новый год этой странной, но всё-таки жизни.

…

–Выходишь на шестой станции, направо по направлению движения состава, запомнила?

–Угу.

–Дальше смотри сюда. Тебе нужно будет идти вдоль вот этой улицы, – Розмари очертила пальцем линию на карте, – А затем свернуть в арку, когда дойдёшь до перекрёстка. Угловой дом, в нём аптека, круглосуточный магазин, отель и что-то ещё, не помню. Проходишь через арку и упираешься в небольшой трёхэтажный дом. Третий этаж, 19-я квартира. Держи ключ.

–А ты уверена, что там никого нет?

–Уверена. Сестра уехала из города ещё месяц назад. Мы с ней довольно дружны, плюс она всегда онлайн, так что неожиданных появлений не предвидится.

–А ничего?

–Фхх, Свен, прекрати ломаться! Я же сказала, что всё нормально.

–Спасибо тебе.

–Пустяки. – Немного помолчав, Розмари добавила, – И всё-таки, ты уверена, что не хочешь остановиться у меня?