Читаем Периваньес и командор Оканьи полностью

Безумьем эту робость назови

Надежда нам сопутствует в любви.

(Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ XVIII

Командор один.

Командор

Король - легенда есть - был деревом пленен,

А юноша один так с мрамором сдружился,

Что близ своей любви он вечно находился,

И камню страсть свою вверял всечасно он.

Но тот, кто в грубый ствол и в камень был

влюблен,

Надеждой большею, бесспорно, тот гордился.

Мог подойти он к ним, когда мечтой томился,

Лобзанием своим был тайно награжден.

Увы, о горе мне! Я о скале тоскую.

Зеленый плющ, что той скале родня,

Жестокий, дикий плющ разжалобить хочу я,

Надежду скорбную в душе своей храня,

Что ты, крылатый бог, коль от любви умру я,

В такой же камень здесь ты превратишь меня!

ПОЛЕ БЛИЗ УСАДЬБЫ ПЕРИВАНЬЕСА В ОКАНЬЕ

ЯВЛЕНИЕ XIX

Периваньес, Антон.

Периваньес

Теперь ступайте-ка домой,

Антон. Вас ждут, я в том уверен.

Антон

А вы? Вы разве не со мной?

Периваньес

Я навестить жнецов намерен,

Раз случай выпал мне такой.

Они на этой пашне где-то...

Антон

Касильда ваша разве вам

Не ближе пашни?

Периваньес

Правда это,

Но должен я своим жнецам

Дать наставленья и советы.

Вы по пути к своей жене

Моей скажите, что нежданно

На пашне задержаться мне

Пришлось по делу...

Антон (в сторону)

Случай странный!

Хоть понял я его вполне,

Боюсь, чтоб он не догадался...

(Периваньесу.)

Храни вас бог!

Периваньес

И также вас!

ЯВЛЕНИЕ XX

Периваньес один.

Периваньес

Я для того лишь притворялся,

Чтоб не итти домой сейчас.

В какой беде я оказался!

О горе мне! Но раз верна

Касильда, почему с женою

Страшусь я встречи? Нет, одна

Ее краса всему виною,

Лишь в красоте ее вина.

Мое сокровище! Красивой

Ты родилась... Какое ж диво,

Что так сеньор наш командор

В тебя влюблен с недавних пор?

О вы, поля мои и нивы,

С какой отрадою иной,

Поля, я любовался вами,

Когда вас засевал весной,

Какими полон был мечтами,

Как счастлив был своей судьбой!

С какой надеждою умильной

Хотел открыть в амбарах дверь,

Чтоб колос ваш собрать обильный!

Но чести нет... Вы мне теперь

Заботой стали непосильной.

Я должен спрятаться опять.

Вот конь заржал... Я песнь желаю

Жнецов услышать и понять.

В чужих устах душа, я знаю,

Порой готова зарыдать.

За сценой слышны голоса жнецов.

ЯВЛЕНИЕ XXI

Периваньес; Мендо, Бартоло, Льоренте

и другие жнецы за сценой.

Мендо

Бартоло, ночь на землю сходит!

Эй, пошевеливайся, брат!

Гляди, вон солнышко заходит.

Бартоло

У нас обычно говорят:

"Прилежный труд свой хлеб находит".

Первый жнец

Как он поддел тебя, Андрее,

Сказав, что выпьешь ты полмеры!

Второй жнец

Две лишних мне налей, Хинес!

Периваньес

Душа мрачна, нет прежней веры,

Покой души моей исчез...

Мендо

Льоренте, спой нам песнь скорее

Ты про хозяина жену.

Периваньес

На что ж надеяться я смею?

О небеса, я жизнь кляну!

Помог бы кто расстаться с нею!

Льоренте (поет за сценой)

Периваньеса супруга

Всех красивей и милее,

Даже командор Оканьи

Устоять не мог пред нею,

Но Касильда столь же честной

Уродилась, сколь красивой.

Педро был тогда в Толедо,

И Касильда командору

Так ответила учтиво:

"Периваньес мне дороже,

Пусть в плаще из грубой ткани,

Вас, сеньор мой командор,

Хоть вы здесь в плаще нарядном".

Периваньес

При звуках этих пробудилась

Душа печальная моя,

Приободрилась, оживилась.

Пока в Толедо ездил я,

Наверно, так все и случилось.

Счастливый муж жены такой,

Я славлю господа повсюду...

Но вот закончен труд дневной,

Я от жнецов таиться буду...

Земля, разверзнись подо мной!

Пусть счастлив я, но горе чует,

Касильда, все ж моя душа,

И сердце бедное тоскует...

Увы, та честь не хороша,

Что с песней по полям кочует!

ГОРНИЦА В ДОМЕ ПЕРИВАНЬЕСА

ЯВЛЕНИЕ XXII

Касильда, Инес.

Касильда

И ты могла, могла прийти

Ко мне с нелепицей такою?

Инес

Позволь, я все тебе открою...

Касильда

Не стану слушать я, прости!

Инес

Сестра, не поняла ты, видно...

Ты любишь Педро своего,

Обиды всюду для него

Ты ждешь - ну как тебе не стыдно!

Сперва подумай, посмотри,

Меня одной касалось дело,

Касильда

Тебя?

Инес

Меня.

Касильда

Так поглупела

И впрямь, Инес, я. Говори!

Инес

Знай: Леонардо, кабальеро

Из свиты командора, любит

Меня и в жены взять намерен.

Касильда

Сестрица, он тебя обманет.

Инес

Ах, нет, Касильда, знаю я,

Что я ему дороже жизни.

Как он влюблен в меня!

Касильда

Подумай:

Поют мужчины, как сирены,

Чтоб нас вернее погубить.

Инес

Он дал мне брачную расписку.

Касильда

Инес, что перья, то слова:

Их все с собой уносит ветер.

Немало знатных дам в Оканье

С приданым пышным, а ведь ты

И не знатна и не богата.

Инес

Сестрица, если ты с презреньем,

С каким ты слушаешь меня,

Сеньора примешь командора,

Мои рассеются надежды,

Во всем ты мне помехой станешь.

Касильда

Инес, вот видишь, как сама

Ты им обманута! Притворно

Не для того ли о любви

Своей со мной ты говорила,

Чтобы его я приняла?

Инес

А разве говорить учтиво

Бесчестит нас? Неужто я

Тебе советую, чтоб к двери

Его сама ты вышла встретить,

Иль поджидала у окна?

Касильда

Да, если б дело шло о жизни

Твоей, я и тогда б не стала

Смотреть в глаза ему. Не смей

Мне поминать о нем, иль вовсе

Не приходи в мой дом! Всегда

За взглядом следуют слова,

А из безумных слов потом

Дела бесчестные родятся.

ЯВЛЕНИЕ XXIII

Те же и Периваньес, со свертком в руках.

Периваньес

Супруга!

Касильда

Свет очей моих!

Периваньес

Здорова?

Касильда

Как могу здоровой

Быть без тебя я? Ну, а ты,

Скажи, здоров?

Перьваньес

Мне на тебя

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное
Зависимая
Зависимая

Любовник увозит Милену за границу, похитив из дома нелюбимого жениха. Но жизнь в качестве содержанки состоятельного мужчины оказывается совсем несладкой. В попытке избавиться от тоски и обрести былую независимость девушка устраивается на работу в ночной клуб. Плотный график, внимание гостей заведения, замечательные и не очень коллеги действительно поначалу делают жизнь Милены насыщеннее и интереснее. Но знакомство с семьей возлюбленного переворачивает все с ног на голову – высшее общество ожидаемо не принимает ее, а у отца любовника вскоре обнаруживаются собственные планы на девушку сына. Глава семьи требует родить внука. Срочно!Хронологически первая книга о непростых отношениях Милены и Армана – "Подаренная".

Алёна Митина-Спектор , Анастасия Вкусная , Евгения Милано , Тори Озолс , Ханна Форд

Драматургия / Современные любовные романы / Эротическая литература / Романы / Эро литература
Как много знают женщины. Повести, рассказы, сказки, пьесы
Как много знают женщины. Повести, рассказы, сказки, пьесы

Людмила Петрушевская (р. 1938) – прозаик, поэт, драматург, эссеист, автор сказок. Ее печатали миллионными тиражами, переводили в разных странах, она награждена десятком премий, литературных, театральных и даже музыкальных (начиная с Государственной и «Триумфа» и заканчивая американской «World Fantasy Award», Всемирной премией фэнтези, кстати, единственной в России).Книга «Как много знают женщины» – особенная. Это первое – и юбилейное – Собрание сочинений писательницы в одном томе. Здесь и давние, ставшие уже классикой, вещи (ранние рассказы и роман «Время ночь»), и новая проза, пьесы и сказки. В книге читатель обнаружит и самые скандально известные тексты Петрушевской «Пуськи бятые» (которые изучают и в младших классах, и в университетах), а с ними соседствуют волшебные сказки и новеллы о любви. Бытовая драма перемежается здесь с леденящим душу хоррором, а мистика господствует над реальностью, проза иногда звучит как верлибр, и при этом читатель найдет по-настоящему смешные тексты. И это, конечно, не Полное собрание сочинений – но нельзя было выпустить однотомник в несколько тысяч страниц… В общем, читателя ждут неожиданности.Произведения Л. Петрушевской включены в список из 100 книг, рекомендованных для внешкольного чтения.В настоящем издании сохранена авторская пунктуация.

Людмила Стефановна Петрушевская

Драматургия / Проза / Проза прочее