Перри Мейсон: Дело о бархатных коготках. Дело о фальшивом глазе

— Ничего подобного, — возразил Брунольд. — Это как раз отвратительная работа. Зрачок неправильной формы. Цвет радужной оболочки неровный, а капилляры слишком красные. Цвета выполнены плохо! У капилляров в налитом кровью глазу должен быть легкий желтоватый оттенок… А теперь посмотрите вот на этот глаз и сравните. Он сделан хорошо. Конечно, это не налитый кровью глаз, как первый, который я вам показывал, но он сделан мастером. Видите разницу? Цвета отличные, выглядят естественно, зрачок такой, как нужно.

Осмотрев оба глаза, Мейсон в задумчивости кивнул.

— Но это не ваш глаз? — уточнил он, касаясь указательным пальцем как будто бы налитого кровью глаза.

— Нет.

— Где вы его обнаружили?

— В моей кожаной коробочке.

— Вы хотите сказать, что человек, укравший ваш налитый кровью глаз, взял его из коробочки и положил вместо него фальшивый? — уточнил адвокат.

— Все правильно.

— Но зачем это было нужно делать?

— Именно это я и хочу узнать. Поэтому я и пришел к вам.

Адвокат вопросительно приподнял бровь.

— Вы хотите это узнать здесь? — спросил он.

Брунольд прищурился — веки почти сомкнулись, остались одни щелочки — и заговорил гораздо более тихим голосом:

— Предполагаю, что кто-то хочет устроить мне крупные неприятности.

— Что вы имеете в виду?

— Любой глаз неповторим. Лишь у немногих людей глаза полностью совпадают. А если уж говорить об искусственных глазах, причем хорошо сделанных, то они отличаются по стилю изготовления, как полотна разных художников. Вы понимаете, что я имею в виду? Полдюжины художников могут написать дерево, но каждое изображение будет отличаться от других, и по манере письма можно будет определить, какой художник написал ту или другую картину.

— Продолжайте, — попросил адвокат.

— Предположим, человек, который хочет устроить мне неприятности, украл один из моих стеклянных глаз и оставил вместо него фальшивку. Предположим, где-то совершается преступление — кража со взломом или даже убийство — и мой глаз оставляют на месте преступления. Мне будет очень сложно объяснить полиции, что меня там не было.

— Вы считаете, что полиция может опознать ваш глаз?

— Конечно, если будут все делать правильно. Любой специалист сможет определить, кто из его коллег изготовил этот глаз. Он узнает работу. Полиция свяжется с мастером и покажет ему глаз. Мой мастер изготовляет мне их регулярно. Стоит ему разок на него взглянуть, и он тут же скажет: этот я делал Питеру Брунольду, проживающему на Вашингтон-стрит в доме 3902.

Адвокат какое-то время очень внимательно и напряженно смотрел на Брунольда.

— И вы думаете, что ваш глаз оставят на месте убийства? — спросил Мейсон, медленно растягивая слова.

Брунольд с минуту колебался, потом кивнул.

— И, предполагая это, вы заранее обратились ко мне за помощью?

Брунольд опять кивнул.

— Речь идет об убийстве, которое вы совершили или не совершили? — уточнил адвокат.

— Я невиновен.

— А я это откуда могу знать?

— Поверьте мне на слово.

— Что вы от меня хотите?

— Подскажите мне, как выпутаться. Вы же адвокат по уголовным делам. Вы знаете, как работает полиция, как мыслят присяжные, как детективы расследуют дело и готовят для представления в суде.

Мейсон откинулся на спинку своего большого вращающегося кресла и начал медленно на нем раскачиваться, то подъезжая к письменному столу, то откатываясь назад.

— Это убийство уже совершено? Или еще только планируется? — спросил Мейсон.

— Не знаю.

— Вы готовы заплатить полторы тысячи долларов за совет, благодаря которому с вас будут сняты подозрения?

— Зависит от того, насколько он окажется дельным, — ответил Брунольд.

— Я считаю, что хитрость, которую я готов вам предложить, сработает, — заявил Мейсон.

— Она должна быть не просто хорошей, она должна быть идеальной.

— Я думаю, что она идеально подходит в вашем случае.

Брунольд покачал головой и сказал:

— Идеальных планов не бывает. Я снова и снова прокручивал это дело в голове. Я не спал полночи, пытаясь найти выход. Увы, никакого решения нет. Если полиция будет действовать так, как я сказал, то глаз будет идентифицирован. Понимаете, речь идет не только о доказательстве моей невиновности после идентификации глаза. Дело в том, что я не хочу, чтобы полиция вообще идентифицировала глаз.

Мейсон поджал губы и медленно кивнул.

— Думаю, что понимаю вас, — сказал он.

Брунольд достал из портмоне пятнадцать стодолларовых купюр и выложил их на письменном столе перед Мейсоном.

— Вот полторы тысячи. Что вы предлагаете?

Адвокат вручил Брунольду налитый кровью глаз, второй положил себе в карман, собрал купюры и сложил вместе.

— Если полиция найдет ваш глаз первым, то проведет расследование и идентифицирует его так, как вы предполагаете. Если они найдут первым какой-то другой глаз, то будут пытаться идентифицировать тот глаз. Если они найдут другой глаз вторым, то и его попытаются идентифицировать. И если они найдут ваш глаз третьим, то посчитают доказанным и примут как само собой разумеющееся, что он ничем не отличается от двух первых.

Брунольд быстро заморгал.

— Повторите еще раз, — попросил он.