Перри Мейсон: Дело об одноглазой свидетельнице. Дело о сбежавшем трупе

— Признаться, я еще недостаточно хорошо разобрался с ситуацией, но, например, есть Сара Энсел. Сестра Сары Энсел была замужем за братом Уильяма Делано. Теперь давайте предположим, что имущество Делано не может быть унаследовано Мирной Дейвенпорт.

— Почему?

— Да по множеству причин! Тут может быть масса юридических тонкостей. Например (заметьте: это только гипотеза), Мирну Дейвенпорт обвинят в убийстве Уильяма Делано.

— Ее не могут обвинить в этом убийстве, — заявил Халдер. — Она обвиняется в убийстве Гортензии Пэкстон, но Делано не убивали. Он умирал и давно считался безнадежным.

— Значит, вы заверяете меня, что ее не будут обвинять в убийстве Уильяма Делано? И вы также заверяете меня, что Уильям Делано не был убит?

— Я не в том положении, чтобы заверять вас в чем-либо.

— Ну вот, опять двадцать пять. Мы возвращаемся к тому, с чего начали. Я оказываюсь в странном положении, господин прокурор. Я очень хочу вам помочь, я готов к сотрудничеству с вами, но…

— К чему вы клоните? Вы хотите сказать, что Сара Энсел может оказаться наследницей всего имущества?

— Предположим, Мирна не сможет наследовать за Уильямом Делано, несмотря на оставленное им завещание, — потому что ее обвинят в его убийстве. Таким образом, миссис Энсел оказывается претенденткой на имущество, которое перешло бы к покойному брату Делано, если бы не было завещания. Или не оказывается? Честно признаюсь, господин прокурор, я давно не заглядывал в закон о наследстве.

— Я тоже, — буркнул Халдер.

— Тогда, возможно, нам стоит заглянуть в него сейчас, — предложил Мейсон.

— Нет, нет! — перепугался Халдер. — Мы и так уже затянули этот допрос. Я задаю вам простые вопросы и хочу получать на них простые четкие ответы.

— Я, конечно, тоже хочу, чтобы все шло таким образом, — заявил Мейсон. — Но тот факт, что наша встреча превратилась в официальный допрос, очень сильно осложняет ситуацию.

— Я пытаюсь сделать ее неофициальной.

— Но вы же говорили, что это официальный допрос.

— Все зависит от того, что вы считаете официальным.

— Чтение заранее подготовленных вопросов по списку.

— Я пытался таким образом заранее собраться с мыслями и подготовиться к встрече.

Мейсон укоризненно посмотрел на него.

— Это была единственная причина, заставившая вас подготовить список, господин прокурор? Действительно единственная причина?

— Да, конечно, — сказал Халдер и внезапно смутился. — Я консультировался с другими сотрудниками правоохранительных органов, они предложили включить в список определенные вопросы, на которые хотят получить ответы.

— И поскольку вы приняли эти предложения, касающиеся вопросов, на которые нужно получить ответы, вы их и записали?

— Отчасти.

— Вот оно как! — воскликнул Мейсон. — Вопрос, который вы мне только что задали, возможно, был сформулирован окружным прокурором Лос-Анджелеса при попытке проверить какую-то версию в деле, которое он ведет. И он может подойти к моему ответу чисто технически. Я даже не могу представить последствия этого.

— Но вашу клиентку никто не обвиняет в убийстве ее дяди, Уильяма Делано. Ее обвиняют в убийстве Гортензии Пэкстон.

— И это приписываемое ей убийство помогло ей получить большую часть имущества Делано?

— Насколько я понимаю — да.

— Тело Уильяма Делано не эксгумировано?

— Нет.

— Почему?

— Потому что он умер естественной смертью.

— Откуда вы знаете?

— Этот человек был тяжело болен. Он умирал уже много месяцев.

— Разве умирающий человек не может быть отравлен? У него иммунитет к яду?

— Вы намекаете, что ваша клиентка отравила Уильяма Делано?

— Боже праведный, конечно, нет, — воскликнул Мейсон. — Я знаю, что она этого не делала.

— Откуда вы знаете?

— Потому что я знаю, что она вообще никого не травила.

— Она отравила Гортензию Пэкстон, — напомнил Халдер. — И она могла отравить Эдварда Дейвенпорта.

— Ой, бросьте! — воскликнул Мейсон. — Вы выдвигаете ничем не подтвержденные обвинения.

— У меня есть сведения, мистер Мейсон, которые подтверждают это обвинение.

— Сведения, которых нет у меня?

— Конечно.

— И это, разумеется, снова осложняет ситуацию, — заявил Мейсон.

— Я вам задаю простые вопросы, а вы тут в кошки-мышки со мной играете! — не выдержал Халдер.

— Я не играю в кошки-мышки, — не согласился с ним Мейсон. — Я прошу вас поставить себя на мое место. Вы стали бы отвечать на вопросы, связанные с правом на имущество?

— Я не могу поставить себя на ваше место. И не могу вам ничего советовать. У меня своих проблем полно, о которых нужно беспокоиться.

— Вот именно, — кивнул Мейсон. — Поскольку я не могу положиться на ваш совет, поскольку вы боитесь взять на себя ответственность…

— Кто боится? — перебил Халдер.

— Вы, а кто же еще? — посмотрел на него Мейсон.

— Я ничего не боюсь! — рявкнул Халдер и покраснел. — Но я не уверен, что мне нравится ваше отношение к делу.

— Перестаньте! — дружелюбно произнес Мейсон. — У нас с вами разные официальные позиции, но давайте не допускать, чтобы наши дела влияли на наши личные отношения, господин прокурор. Я просто заметил, что вы в вашем положении боитесь брать на себя ответственность, чтобы советовать мне…