Перри Мейсон: Дело об одноглазой свидетельнице. Дело о сбежавшем трупе

— И как раз когда я за ней наблюдала, она взяла какие-то пакетики, небольшие бумажные пакетики, бросила их все в яму и начала закапывать. Вначале она забросала яму землей, потом взяла кусок грунта, который вначале вырезала, и аккуратно приладила его на прежнее место. Все получилось очень ровно, будто там никто и не копался.

— И что случилось после этого? — спросил Мейсон.

— Все это время я стояла у окна и наблюдала за ней. Я обычно не сую нос в чужие дела, мистер Мейсон, но мне свойственно нормальное, здоровое человеческое любопытство.

— И что вы сделали?

— Я спустилась вниз по лестнице и поймала эту скромную маленькую лицемерку до того, как она успела избавиться от лопаты.

— Что именно вы сделали?

— Я спросила, чем она занималась, а она ответила, что когда нервничает, ей обязательно нужно выйти в сад и заняться цветами. Она выкопала какие-то растения, разрыхлила землю и рассадила их по-новому, так им будет лучше и они будут радовать глаз на следующий день. Она сама отдохнула, расслабилась, теперь может ложиться спать и проспит двенадцать часов.

— Что вы ей сказали?

— Я попросила показать мне, что она пересаживала. Я сказала, что хочу посмотреть, что у нее получилось.

— И?

— Вы знаете, мистер Мейсон, она всегда производила впечатление тихой, скромной, робкой женщины, которой можно помыкать, но видели бы вы ее тогда! Она стала упрямой как ослица. Она не встречалась со мной взглядом, но и не двинулась с места, словно кирпичная стена. Сказала мне своим тихим голосом, что на самом деле это неважно, я просто расстроена и перенервничала из-за ночного путешествия и мне следует вернуться в дом.

— И чем дело кончилось?

— Я вышла из себя и спросила, почему она мне врет. Я спросила, почему она выкопала эту яму, а она ответила, что никакой ямы не копала.

— Что вы сделали в ответ на это?

— Я выхватила лопату у нее из рук и пошла к тому месту во дворе, где она копала.

— Как отреагировала миссис Дейвенпорт? — спросил Мейсон.

— Тогда ей, конечно, пришлось признаться, что она все-таки там копалась, но ей совершенно не было стыдно, и она даже голоса не повысила. Сказала только: «Тетя Сара, не надо этого делать», я спросила, почему, а она ответила: «Потому что я постаралась очень аккуратно положить грунт поверх той ямы, чтобы ее никто не заметил. Если вы его тронете, то будет заметно, что там что-то недавно зарывали».

— И что было потом?

— Я спросила у нее, что она закопала. Как вы думаете, что она мне ответила?

— И что же?

— Пакетики с мышьяком и цианистым калием. Каково, а?

— Продолжайте, — спокойно попросил Мейсон.

— У этой маленькой нахалки хватило наглости стоять там и объяснять мне, что она экспериментировала с различными типами опрыскивателей — боролась с вредителями, которые портят цветы. У нее были очень ядовитые «активные ингредиенты», как она их назвала. Мышьяк она покупала сама. Цианистый калий она получила в лаборатории своего мужа на рудниках. Она экспериментировала с этими опрыскивателями, пытаясь уничтожать разные виды вредителей, но теперь испугалась, что ее коллекция ядов может вызвать ненужные вопросы. Вдруг кто-то начнет искать у нее яды, раз появилась мысль об отравлении. Она сказала, что при сложившихся обстоятельствах посчитала, что для нее будет лучше избавиться от этих ядов.

— И что вы сделали? — спросил Мейсон.

— Наверное, мне следует сходить на прием к психиатру, чтобы мне голову проверили. Я ей поверила! Она даже ни разу голоса не повысила. Она была так мила, серьезна, абсолютно не волновалась, в общем, вела себя как обычно, и я позволила ей себя убедить. Мне даже снова стало ее жалко. Я сочувствовала ей и даже сказала, что не могу понять, как ей удается оставаться спокойной после всего, что пришлось пережить. У любого другого человека была бы истерика. Я обняла ее, и мы вместе вернулись в дом. Я поднялась наверх и легла, только начала засыпать — кто-то принялся барабанить в дверь. Пришла экономка и сообщила нам, что там полиция, которая хочет немедленно нас видеть по крайне важному делу.

— И что же это было за крайне важное дело?

— Оказалось, что после проведения химического анализа эксперт из офиса коронера обнаружил мышьяк в теле Гортензии, и окружной прокурор хочет допросить Мирну.

— И чем все закончилось?

— Они забрали Мирну и повезли в окружную прокуратуру.

— Вам задавали вопросы?

— Спросили, сколько времени я нахожусь в доме, я ответила. Потом задали еще несколько вопросов, забрали Мирну и увезли в окружную прокуратуру. Меня даже не пытались.

— Как Мирна это восприняла? — спросил Мейсон.

— Как она вообще все воспринимает, — ответила Сара Энсел. — Вела себя тихо и спокойно, как мышка. Голос не повышала. Сказала, что с радостью поедет в прокуратуру, но ей хотелось бы немного поспать, потому что она всю ночь на ногах из-за болезни мужа.

— И что было потом?