Перси Джексон и похититель молний

Вопреки моим ожиданиям, это был не фастфуд, а один из странных придорожных магазинчиков с сувенирами, где продают садовые фигуры фламинго, деревянных индейцев, медведей-гризли, сделанных из цемента, и тому подобные штуки. Здание магазина оказалось длинным низким складом, окруженным бесчисленными статуями. Прочитать неоновую вывеску над входом я не мог, потому что если для моей дислексии и есть что-то хуже текста на английском, так это текст, написанный на английском красным светящимся курсивом.

Я смог разобрать что-то вроде «МАЗАИГН СОВАДХЫ ВОГНОМ ТЕШТУКИ МЭ».

– Что там написано? – спросил я.

– Не знаю, – ответила Аннабет.

Она так любила читать, что я совсем забыл, что у нее тоже дислексия.

Гроувер перевел:

– «Магазин садовых гномов тетушки Эм».

По обе стороны от входа, подтверждая сказанное на вывеске, стояли два садовых гнома из цемента: уродливые бородатые коротышки, они улыбались, подняв руки в приветственном жесте, словно позируя для фотографии.

Следуя за запахом гамбургеров, я перешел через дорогу.

– Эй… – запротестовал Гроувер.

– В магазине горит свет, – сказала Аннабет. – Может быть, он работает.

– Буфет, – мечтательно проговорил я.

– Буфет, – согласилась она.

– Вы совсем чокнулись?! – возмутился Гроувер. – Это место какое-то подозрительное.

Мы пропустили его слова мимо ушей.

Перед магазином расстилался настоящий лес из статуй: здесь были животные, дети и даже сатир, играющий на свирели, – все сделанные из цемента. При виде последнего Гроувер задрожал.

– Мее-е-е! – проблеял он. – Совсем как мой дядя Фердинанд!

Мы остановились перед дверью склада.

– Не стучи, – взмолился Гроувер. – Я чую монстров.

– У тебя нос забит вонью фурий, – возразила Аннабет. – Я чувствую только запах бургеров. А ты разве не голодный?

– Мясо, – с презрением фыркнул Гроувер. – Я вегетарианец.

– Ты ведь ешь энчилады с сыром и алюминиевые банки, – напомнил я.

– Это всё овощи. Да ладно вам, ребята. Давайте уйдем. Эти статуи… они на меня смотрят.

Дверь со скрипом открылась, и мы увидели высокую женщину с Ближнего Востока – по крайней мере мне показалось, что она с Ближнего Востока, из-за длинного черного платья, которое оставляло открытыми только кисти ее рук, и вуали, полностью скрывающей ее лицо. За черной сетчатой тканью сверкали ее глаза, но больше ничего разглядеть было невозможно. У нее были старушечьи руки кофейного цвета, правда, довольно изящные и с красивым маникюром, и я решил, что в молодости эта бабулька была хороша собой.

Акцент у нее тоже был похож на ближневосточный. Она сказала:

– Дети не должны гулять одни в столь поздний час. Где ваши родители?

– Они… э-э… – начала Аннабет.

– Мы сироты, – ответил я.

– Сироты? – переспросила женщина. В ее устах это слово прозвучало непривычно. – Ах, милые! Неужели?!

– Мы отстали от бродячего цирка, – продолжал я. – Мы там работаем. Шпрехшталмейстер[16] сказал, что, если мы отстанем, он встретит нас на заправке, но, наверное, забыл. А может быть, он имел в виду другую заправку. В общем, мы заблудились. У вас тут пахнет едой.

– Ах, милые мои! – воскликнула женщина. – Заходите, бедняжки. Я тетушка Эм. Идите в самый конец, там кафе.

Поблагодарив ее, мы вошли внутрь.

– Бродячий цирк? – шепнула мне Аннабет.

– Всегда нужна стратегия, ведь так?

– У тебя водоросли вместо мозгов.

Внутри склада оказалось еще больше статуй: люди в разных позах, в разной одежде и с разным выражением лиц. У меня промелькнула мысль, что сад должен быть внушительных размеров, чтобы разместить в нем хотя бы одну такую статую, так как все они были выполнены в полный рост. Но в основном я думал о еде.

Давай скажи, что я идиот, раз пошел в магазин странной тетки просто потому, что проголодался, – но иногда я действительно делаю что-то не подумав. И знал бы ты, как пахли бургеры тетушки Эм! Этот запах действовал как веселящий газ у дантиста: ни о чем другом ты просто не мог думать. Я почти не обращал внимания на то, как поскуливал Гроувер, на статуи, которые, казалось, провожали меня взглядом, и на то, что тетушка Эм заперла за нами дверь.

Мне хотелось поскорее добраться до кафе. И действительно, в дальнем конце склада оказалась стойка с фастфудом, грилем, газировкой, крендельками и сыром для начос. Здесь было все, чего можно пожелать, а рядом стояло несколько легких железных столиков.

– Прошу, садитесь, – сказала тетушка Эм.

– Потрясно, – восхитился я.

– Хм, – нерешительно проговорил Гроувер, – у нас нет денег, мэм.

Я уже хотел дать ему тычка под ребро, но тетушка Эм сказала:

– Нет-нет, детки. Не надо денег. Это же особый случай, да? Я хочу угостить таких милых сироток.

– Спасибо, мэм, – поблагодарила ее Аннабет.

Тетушка Эм замерла, как будто Аннабет сделала что-то не так, но через миг снова пришла в себя, и я решил, что мне просто показалось.

– Все в порядке, Аннабет, – ответила она. – У тебя такие красивые серые глаза, дитя.

Только позже я удивился, откуда она знала имя Аннабет, мы ведь так и не представились.