Перси Джексон и похититель молний

Я тихонько двинулся по проходу. Успел пройти десять рядов и забраться на пустое сиденье, пропуская фурий.

Миссис Доддз остановилась, принюхалась и посмотрела прямо на меня. Сердце колотилось у меня в груди.

Судя по всему, она ничего не увидела. Они с сестрами пошли дальше.

Я был свободен. Добежал до кабины. Конец тоннеля был близок. Я уже хотел нажать на кнопку экстренной остановки, когда услышал жуткий вой в задних рядах.

Старушки больше не были старушками. Их лица остались прежними – наверное, уродливей было уже некуда, – но тела съежились и потемнели, у них появились нетопыриные крылья, а на ногах выросли когти как у горгулий. Сумка каждой превратилась в огненную плеть.

Фурии окружили Гроувера и Аннабет, щелкали плетьми и шипели:

– Где это?! Где?!

Другие пассажиры кричали, съежившись на своих местах. Что-то они определенно увидели.

– Его здесь нет! – завопила Аннабет. – Он ушел!

Фурии занесли плети.

Аннабет выхватила свой бронзовый нож. Гроувер вытащил жестяную банку из сумки с провизией и приготовился кинуть ее в монстров.

То, что я сделал в следующий момент, было настолько необдуманным и опасным, что я заслужил звание СДВГшника года.

Водитель отвлекся, стараясь разглядеть в зеркало заднего вида, что происходит.

Оставаясь невидимым, я схватился за руль и резко повернул его влево. Все с криками полетели вправо, и раздался противный звук – я надеялся, что это фурии впечатались в стекло.

– Эй! – завопил водитель. – Эй! Куда?!

Мы боролись за руль. Автобус ударился о стену тоннеля, заскрежетал металл, длинным хвостом за нами посыпались искры.

Мы выскочили из тоннеля Линкольна и снова оказались под дождем. Люди и монстры летали по автобусу, машины отскакивали от нас, как кегли в боулинге.

Каким-то образом водитель сообразил, что делать. Мы промчались по шоссе, проскочили полдюжины светофоров и полетели по одной из проселочных дорог Нью-Джерси, которых полным-полно по ту сторону реки от Нью-Йорка. Слева от нас мелькал лес, справа – река Гудзон, и водитель, похоже, правил к реке.

Меня посетила очередная гениальная идея, и я нажал на кнопку экстренного торможения.

Автобус загрохотал и, описав полный круг на мокром асфальте, врезался в деревья. Зажглось аварийное освещение. Дверь открылась. Первым наружу выскочил водитель, за ним с воплями последовали пассажиры. Я сдвинулся к месту водителя, пропуская их.

Фурии поднялись. Они хлестали плетьми, пытаясь достать Аннабет, которая размахивала ножом и кричала по-древнегречески, чтобы они не приближались. Гроувер швырялся в них банками.

Я посмотрел на открытую дверь. Путь был свободен, но я не мог бросить друзей. И я снял кепку-невидимку.

– Эй!

Фурии обернулись, оскалив желтые клыки, и бегство вдруг показалось мне отличной мыслью. Миссис Доддз медленно пошла по проходу, совсем как в классе, когда несла мне контрольную с очередной двойкой. Когда она хлестала плетью, на потрепанной коже вспыхивали языки пламени.

С обеих сторон поспевали две ее уродины-сестрички, которые, прыгая по спинкам сидений, подбирались ко мне как гигантские мерзкие ящерицы.

– Персей Джексон, – проговорила миссис Доддз, и акцент у нее был явно более южный, чем тот, с которым говорят в Джорджии. – Ты оскорбил богов. Ты умрешь.

– Училкой ты мне больше нравилась, – заметил я.

Она зарычала.

Аннабет и Гроувер потихоньку крались за фуриями, пытаясь улучить удобный момент.

Я вытащил из кармана ручку и снял колпачок. Анаклузмос вытянулся в сверкающий обоюдоострый меч.

Фурии замешкались.

Миссис Доддз уже встречалась с Анаклузмосом, и ей вовсе не хотелось переживать это снова.

– Сдавайся, – прошипела она. – И избежишь вечных мук.

– Зря стараешься, – ответил я.

– Перси, осторожно! – крикнула Аннабет.

Миссис Доддз взмахнула плетью – и та обвилась вокруг моей руки с мечом, в то время как остальные фурии бросились на меня.

Мне показалось, что руку сковало раскаленное железо, но я умудрился не выронить Анаклузмос. Фурии слева я врезал рукоятью, и она отлетела на сиденье. Тогда я повернулся и полоснул фурию справа. Едва лезвие коснулось ее шеи, она завизжала и рассыпалась в прах. Аннабет применила к миссис Доддз борцовский захват и рванула ее назад, а Гроувер сорвал плеть с моей руки.

– Ай! – завопил он. – Ай! Жжет! Жжет!

Фурия, которую я отшвырнул, снова ринулась ко мне с когтями наготове, но я взмахнул Анаклузмосом и выпотрошил ее как пиньяту[15].

Миссис Доддз пыталась стряхнуть Аннабет со спины. Фурия пиналась, царапалась, шипела и кусалась, но Аннабет не сдавалась, пока Гроувер не связал ноги миссис Доддз ее же плетью. Наконец они повалили ее на спину в проход. Миссис Доддз пыталась подняться, но ей негде было расправить кожистые крылья, и она все время падала.

– Зевс тебя уничтожит! – пригрозила она. – А Аиду достанется твоя душа!

– Braccas meas vescimini! – крикнул я.

Уж не знаю, с чего я заговорил по-латыни. По-моему, это значит «Сожри мои штаны!».

Автобус содрогнулся от удара грома. У меня на затылке волосы встали дыбом.

– Наружу! – заорала мне Аннабет. – Быстро!

Уговаривать меня не пришлось.