Перси Джексон и похититель молний

– Конечно, – ответила Аннабет. – Он как-то раз их поймал. Реально поймал – золотой сетью – и позвал всех богов посмеяться над ними. Гефест постоянно пытается поставить их в неловкое положение. Поэтому они и встречаются в глухих местах вроде… – Она остановилась, глядя прямо перед собой. – Вроде этого.

Прямо перед нами был пустой бассейн, который идеально подошел бы для скейтбординга. Он был около пятидесяти ярдов шириной и имел форму чаши. Вокруг бассейна была установлена дюжина статуй – стоящие на страже купидоны с расправленными крыльями и луком наготове. На противоположной стороне виднелся вход в туннель, вероятно, туда утекала вода, когда бассейн наполняли. Вывеска гласила: «ВОЛНИТЕЛЬНОЕ ЛЮБОВНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ: ЭТО ВАМ НЕ СТАРИКОВСКИЙ ТУННЕЛЬ ЛЮБВИ!»

Гроувер осторожно подошел к краю:

– Ребята, смотрите.

На дне бассейна одиноко лежала двухместная лодка с навесом, выкрашенная в красный и розовый и разрисованная сердечками. На сиденье слева, сверкая в сумеречном свете, лежал щит Ареса – полированный бронзовый круг.

– Слишком просто, – засомневался я. – Нам что, нужно всего лишь спуститься и забрать его?

Аннабет провела пальцами по постаменту ближайшего купидона.

– Здесь вырезана греческая буква, – сказала она. – «Эта». Интересно…

– Гроувер, ты чуешь монстров? – спросил я.

Он принюхался:

– Нет, ничего.

– «Ничего» – как когда ты не почуял Ехидну на арке, или на самом деле ничего?

Гроувер обиженно посмотрел на меня:

– Мы были под землей, я же говорил.

– Ладно, прости. – Я глубоко вдохнул. – Я спускаюсь.

– Я с тобой.

Особого энтузиазма в голосе Гроувера не чувствовалось, но, видимо, он хотел загладить свою вину за то, что случилось в Сент-Луисе.

– Нет, – возразил я. – У тебя крылатые кроссовки, поэтому останься здесь, наверху. Ты Красный барон, летчик-ас, забыл? Если что-то пойдет не так, нам понадобится твоя помощь.

Гроувер приосанился:

– Хорошо. Но что может пойти не так?

– Не знаю. Предчувствие. Аннабет, пойдем со мной…

– Смеешься?

Она смотрела на меня как на придурка. Щеки у нее пылали.

– Теперь-то что не так? – возмутился я.

– Хочешь, чтобы я с тобой отправилась в… «Волнительное любовное путешествие»? Опозорить меня вздумал? Вдруг кто-то увидит?

– Да кто тебя может увидеть? – Теперь мое лицо тоже горело. Девчонки. Вечно все усложняют. – Ладно, – сказал я. – Сам схожу.

Но как только я начал спускаться в бассейн, она последовала за мной, бормоча себе под нос, что мальчишки вечно все портят.

Мы дошли до лодки. Рядом со щитом на сиденье лежал женский шелковый шарф. Я попытался представить, как Арес и Афродита, парочка богов, встречаются здесь, на аттракционе в заброшенном парке. Почему? Тут я заметил кое-что, чего не увидел сверху: вдоль бортов бассейна были закреплены зеркала, обращенные к месту, где мы стояли. В какую сторону ни посмотри – везде были наши отражения. Видимо, в этом и было всё дело. Тискаясь в лодке, Арес и Афродита могли смотреть на тех, кого любят больше всех, – на самих себя.

Я поднял шарф. Он переливался розовым и источал непередаваемый аромат то ли розы, то ли кальмии. В общем, пахло от него приятно. Я мечтательно улыбнулся и хотел было прижать шарф к щеке, но тут Аннабет вырвала его у меня из рук и запихнула к себе в карман:

– Не смей! Держись подальше от любовных чар.

– Чего?

– Давай бери щит, Рыбьи мозги, и пошли отсюда.

В тот самый момент, когда я коснулся щита, мне стало ясно, что мы влипли. Я порвал что-то, чем он был прикреплен к приборной доске. Мне показалось, что это паутина, но, глянув на кусочек, оставшийся у меня на ладони, увидел, что это какое-то металлическое волокно, такое тонкое, что его почти незаметно. Это была растяжка.

– Стой, – сказала Аннабет.

– Поздно.

– На борту лодки написана та же греческая буква. «Эта». Это ловушка.

Раздался громкий звук, словно заскрежетал миллион шестеренок, и весь бассейн превратился в один гигантский механизм.

– Ребята! – крикнул Гроувер.

Купидоны на бортике натягивали луки. Прежде чем я успел подумать об укрытии, они выстрелили, но не в нас. Статуи выпустили стрелы друг в друга, и они полетели над бассейном. За ними тянулись блестящие тросики, и когда стрелы, перелетев на другую сторону, вонзались в землю, над нами образовалась гигантская «звездочка». Между тросиками волшебным образом заструились тонкие металлические нити, свиваясь в сетку.

– Нужно выбираться, – сказал я.

– Да ладно?! – фыркнула Аннабет.

Я схватил щит, и мы побежали, но карабкаться наверх по стенкам бассейна было куда труднее, чем спускаться вниз.

– Скорее! – завопил Гроувер.

Он пытался оставить для нас отверстие в сетке – но как только он к ней прикасался, золотые нити начинали опутывать его руки.

Головы купидонов открылись, и оттуда выскочили видеокамеры. Чашу бассейна озарили слепящие лучи прожекторов, и из динамиков загрохотал голос:

– Трансляция на Олимп начнется через минуту… Пятьдесят девять секунд, пятьдесят восемь…