Перси Джексон и похититель молний

– Гефест! – взвизгнула Аннабет. – Какая же я дура! Буква «эта» – то же самое, что «H», символ Гефеста[20]. Он построил эту ловушку, чтобы застукать жену с Аресом. Сейчас на Олимпе начнут транслировать видео с нами, и мы выставим себя полными придурками!

Мы почти добрались до бортика, как вдруг зеркала открылись словно люки, выпуская наружу сотни крохотных металлических… существ.

Аннабет закричала.

Армия заводных ползучих гадов – бронзовые тельца, тонкие лапки, маленькие клещи вместо пасти, – клацая и скрежеща, мчалась на нас.

– Пауки! – ахнула Аннабет. – П-п-ааааа!

Такой я ее никогда не видел. Она в ужасе упала навзничь, и волна роботов-пауков сомкнулась бы над ней, если бы я не заставил ее встать и не потащил обратно к лодке.

Миллионы механических существ теперь сыпались со всех сторон, стремясь к центру бассейна и окружая нас. Я старался убедить себя, что они не запрограммированы на убийство, им нужно только загнать нас в ловушку, покусать и выставить дураками. Только вот эта ловушка была рассчитана на богов. А мы богами не были.

Мы с Аннабет забрались в лодку. Я отбивался от пауков, пытающихся заползти туда вслед за нами, и кричал Аннабет, чтобы она помогла, но, парализованная страхом, она только визжала.

– Тридцать, двадцать девять, – вел отсчет динамик.

Пауки начали выпускать металлические нити, пытаясь связать нас. Сначала они легко рвались, но их становилось всё больше, и пауки всё напирали. Я пинком отбросил одного, подобравшегося к ноге Аннабет, и он успел отщипнуть кусочек от моих новых серферских ботинок.

Гроувер в крылатых кроссовках летал над бассейном, стараясь разорвать сеть, но она не поддавалась.

Думай, говорил я себе, думай.

Вход в Туннель любви был под сетью. Мы могли убежать через него, но путь преграждали полчища механических пауков.

– Пятнадцать, четырнадцать, – надрывался динамик.

Вода, подумал я. Откуда в бассейн поступает вода?

И тут я увидел их: здоровенные трубы за зеркалами, откуда появлялись пауки. А над сеткой, рядом с одним из купидонов, возвышалась будка с окнами, где, судя по всему, находился пульт управления.

– Гроувер! – крикнул я. – Лезь в будку! Найди выключатель!

– Но…

– Давай!

Это было безумие, но другого шанса у нас не было. Пауки уже облепили нос лодки. Аннабет истошно вопила. Я должен был вытащить нас оттуда.

Гроувер уже был в будке и колотил по всем кнопкам.

– Пять, четыре…

Гроувер обреченно посмотрел на меня и поднял руки, давая понять, что перепробовал все кнопки, но безрезультатно.

Я закрыл глаза и подумал о волнах, бегущей воде, о реке Миссисипи. Я почувствовал знакомое напряжение в животе. И вообразил, что тяну океан прямо в Денвер.

– Два, один, ноль!

Из труб в бассейн с ревом хлынула вода, сметая пауков на своем пути. Я усадил Аннабет на сиденье рядом с собой и пристегнул ее за секунду до того, как волна ударила в борта лодки, переливаясь через них. Вода смыла пауков, мы промокли насквозь, но лодка не опрокинулась. Она развернулась, поднялась вместе с прибывающей водой и закружилась вокруг воронки.

Вокруг плавали бесчисленные пауки, искрящиеся от коротких замыканий, некоторых с такой силой швыряло о стенки бассейна, что они взрывались.

Софиты светили на нас. Камеры купидонов транслировали происходящее на Олимп.

Но я думал только о том, как утихомирить лодку. Я велел ей идти по течению и держаться подальше от стен. Мне показалось, что лодка послушалась. По крайней мере, она не разлетелась в щепки. Мы сделали еще один виток. Вода поднялась настолько, что еще чуть-чуть – и металлическая сетка разрезала бы нас на кусочки. И в этот момент нос лодки повернулся к туннелю, и мы сиганули в темноту.

Мы с Аннабет вопили, вцепившись в борта, пока лодка подскакивала на волнах, круто входила в повороты и накренялась вперед на сорок пять градусов, проносясь мимо картин с Ромео и Джульеттой и прочей слащавой чепухой.

Затем мы выскочили из туннеля – ночной ветер засвистел у нас в волосах – и помчались к выходу.

Если бы аттракцион работал как положено, мы бы проплыли через золотые Врата Любви и мирно плюхнулись во второй бассейн. Но возникла проблема. Врата Любви были заперты на цепь. Лодки, которые вынесло сюда до нас, громоздились впереди баррикадой: одна ушла под воду, вторая сломалась пополам.

– Отстегни ремень, – крикнул я Аннабет.

– С ума сошел?!

– Хочешь разбиться насмерть? – Я нацепил щит Ареса на руку. – Нам придется прыгнуть.

Моя идея была проста и безумна. Когда лодки столкнутся, мы воспользуемся моментом, чтобы оттолкнуться и перепрыгнуть через ворота. Я слышал, что люди так выживали в автокатастрофах, когда их отбрасывало на тридцать-сорок футов от места аварии. Если повезет – мы упадем в бассейн.

Похоже, Аннабет поняла, что я задумал. Когда ворота приблизились, она схватила меня за руку.

– По моей команде, – сказал я.

– Нет! По моей!

– Чего?

– Физика! – крикнула она. – Вектор силы определяет…

– Ладно! – заорал я. – По твоей команде!

Она подождала немного… и еще немного… а потом крикнула:

– Сейчас!

Хрясь!