Перси Джексон и похититель молний

– А два других полукровки, друзья Талии, которые добрались до лагеря живыми… – я посмотрел на Аннабет. – Это были вы с Лукой, да?

Она положила нетронутое печенье:

– Как ты и говорил, Перси, полукровка семи лет в одиночку не сможет уйти далеко. Афина направила меня к тем, кто мне поможет. Талии было двенадцать. Луке – четырнадцать. Они оба сбежали из дома, как и я. И с радостью приняли меня. Они умели… отлично сражаться с монстрами, хотя их никто не тренировал. Когда Гроувер нашел нас, мы уже двигались из Вирджинии на север без особого плана, отбиваясь от монстров.

– Я должен был привести Талию в лагерь, – сказал Гроувер, шмыгая носом. – Только Талию. Хирон строго-настрого приказал не ввязываться ни во что, что может нас задержать. Мы знали, что Аид охотится за ней, но я просто не мог бросить Луку и Аннабет на произвол судьбы. Я думал… думал, что смогу довести их всех. Это из-за меня Милостивые нас догнали. Я испугался. На обратном пути мне стало так страшно, что я несколько раз свернул не туда. Если бы я был расторопнее…

– Перестань, – прервала его Аннабет. – Никто не думает, что ты виноват. И Талия не стала бы.

– Она пожертвовала собой ради нас, – несчастным голосом проговорил он. – Ее смерть на моей совести. На совете козлоногих старейшин тоже так сказали.

– Потому что ты не бросил двух полукровок умирать? – спросил я. – Это несправедливо.

– Перси прав, – согласилась Аннабет. – Если бы не ты, меня бы здесь не было, Гроувер. И Лука бы погиб. Не имеет значения, что говорят старейшины.

Гроувер по-прежнему шмыгал носом в темноте:

– Мне просто повезло. Самый жалкий сатир на свете – и именно мне выпало найти самых сильных полукровок этого столетия, Талию и Перси.

– Ты не жалкий, – настаивала Аннабет. – Ты самый смелый сатир, которого я знаю. Кто еще рискнул бы отправиться в Подземный мир? Уверена, Перси очень рад, что ты сейчас с нами. – Она дала мне тычка.

– Да, – сказал я, хотя для этого меня вовсе не обязательно было бить. – Ты нашел меня и Талию не случайно, Гроувер, везение тут ни при чем. Ты сатир с самым добрым сердцем на свете. И прирожденный искатель. И поэтому именно ты найдешь Пана.

Раздался глубокий довольный вздох. Я ждал, что Гроувер что-нибудь ответит, но его дыхание становилось все ровнее. Услышав храп, я понял, что он уснул.

– Как у него это получается? – изумился я.

– Не знаю, – сказала Аннабет. – Но ты молодец, что утешил его.

– Я не врал, я и правда так думаю.

Некоторое время мы ехали молча, трясясь на мешках с кормом. Зебра жевала репу. Лев слизнул с губ остатки фарша и с надеждой посмотрел на меня.

Аннабет теребила ожерелье, словно обдумывала новую стратегию.

– Та бусина с сосной, – сказал я. – Ты получила ее в первый год?

Она посмотрела на ожерелье. Видимо, ее рука потянулась к нему непроизвольно.

– Да, – кивнула она. – Каждый август старосты решают, какое событие за лето считать самым важным, и рисуют его на бусинах. У меня есть сосна Талии, горящая греческая трирема, кентавр в выпускном платье… да уж, то лето было странным…

– А перстень из колледжа принадлежал твоему отцу?

– Это не твое… – Она осеклась. – Да. Да, ему.

– Тебе необязательно рассказывать.

– Нет… я расскажу. – Аннабет судорожно вздохнула. – Папа прислал мне его в письме два лета назад. Это главный подарок, который сделала ему Афина. Он бы не получил докторскую степень в Гарварде без нее… Это долгая история. В общем, он сказал, что дарит мне его. Извинился за то, что вел себя как скотина, сказал, что любит меня и скучает. Просил, чтобы я вернулась домой и жила с ним.

– Звучит неплохо.

– Ну да… проблема в том, что я ему поверила. И поехала домой, но моя мачеха ни капельки не изменилась. Она боялась, что ее дети окажутся в опасности, если будут жить рядом с ненормальной девчонкой. На меня напали монстры. Мы поругались. Монстры напали снова. Мы снова поругались. Я даже не стала дожидаться конца зимних каникул. Позвонила Хирону и сразу вернулась в Лагерь полукровок.

– Не хочешь как-нибудь снова попробовать пожить с отцом?

Она не смотрела на меня.

– С чего бы? Я себе не враг.

– Ты не должна сдаваться, – сказал я. – Может, напишешь ему письмо?

– Спасибо за совет, – холодно ответила она, – но мой отец сделал выбор, он решил, с кем хочет жить.

Еще несколько миль мы проехали в тишине.

– А если боги перессорятся, все будет так, как во времена Троянской войны? – спросил я. – Афина с Посейдоном станут врагами?

Она положила голову на рюкзак, который дал нам Арес, и закрыла глаза:

– Я не знаю, как поступит мама. Знаю только, что буду сражаться вместе с тобой.

– Почему?

– Потому что ты мой друг, Рыбьи мозги. Есть еще глупые вопросы?

На это мне нечего было ответить. К счастью, мне и не пришлось. Аннабет уснула.

Мне было трудно последовать ее примеру, потому что Гроувер храпел, а белый лев смотрел на меня голодными глазами, но в конце концов и я сомкнул веки.

* * *