Перси Джексон и последнее пророчество

Женщина усадила нас за кухонный стол. На стоявшем вдоль стены длинном столе громоздились сотни (я не преувеличиваю), прозрачных пластиковых контейнеров, заполненных бутербродами с арахисовым маслом и джемом. Те, что внизу, позеленели и покрылись плесенью, видимо, их приготовили уже очень давно. Запах напомнил мне о школьной раздевалке шестого класса – а это о многом говорит.

На плите стояли противни для выпечки, на каждом лежало с десяток подгоревших печений. В раковине возвышалась гора пустых пластиковых кувшинов из-под «Кул-эйда»[8]. У водопроводного крана сидела плюшевая Медуза горгона, словно охраняя царивший здесь беспорядок.

Миссис Кастеллан, напевая себе под нос, достала арахисовое масло, джем и начала делать новый бутерброд.

В духовке что-то подгорало, вероятно, очередная порция печенья.

Все окно над раковиной было облеплено десятками вырезанных из газет и журналов картинок с изображением Гермеса с логотипов фирм «Эф Ти Ди Флауэрс» и «Квики Клинерс»[9], а также бумажными кадуцеями из рекламы лекарств.

Сердце у меня упало, захотелось немедленно убраться из этой комнаты, но миссис Кастеллан делала бутерброд, с улыбкой поглядывая на меня, точно хотела удостовериться, что я не сбегу.

Нико кашлянул.

– Кхм. Миссис Кастеллан?

– М-м-м?

– Мы хотели спросить о вашем сыне.

– О, да! Мне говорили, что он уже не вернется, но я-то лучше знаю, – она нежно похлопала меня по щеке, так что я стал походить на гоночный автомобиль, полосы на котором нарисовали арахисовым маслом.

– Когда вы видели его в последний раз? – спросил Нико.

Взгляд у женщины расфокусировался.

– Он ушел, когда был еще совсем маленьким, – с тоской произнесла она. – Он тогда учился в третьем классе. Разве в таком возрасте убегают из дома? Он сказал, что вернется к обеду, поэтому я ждала. Он любит бутерброды с арахисовым маслом, печенье и «Кул-эйд». Он скоро вернется, к обеду… – потом она посмотрела на меня и улыбнулась. – Боже мой, Лука, вот ты где. Ты стал таким красивым, у тебя глаза, как у отца.

Она повернулась к картинкам с изображением Гермеса над раковиной.

– Вот что значит хороший человек. Да, в самом деле. Знаете, он меня навещает.

Часы в соседней комнате все тикали и тикали. Я стер арахисовое масло с лица и умоляюще посмотрел на Нико, как бы говоря: «Теперь мы можем уносить отсюда ноги?»

– Мадам, – сказал Нико. – Что… э-э-э… что у вас с глазами?

В самом деле, взгляд у женщины был какой-то странный, точно она взирала на мир через калейдоскоп.

– Ну, как же, Лука, тебе же все известно. Это случилось незадолго до твоего рождения, так ведь? Я всегда отличалась от остальных, потому что могла видеть через… как-там-его-называют…

– Туман? – догадался я.

– Да, дорогой, – она ободряюще кивнула. – Мне предложили важную работу, вот насколько я была особенная!

Я быстро глянул на Нико и понял, что он озадачен не меньше моего.

– Что за работа? – спросил я. – Что случилось?

Миссис Кастеллан нахмурилась и замерла с ножом в руке, не донеся его до бутерброда.

– Боже мой, ничего не вышло, да? Твой отец меня предупреждал, пытался отсоветовать, говорил, это слишком опасно. Но мне пришлось, это же моя судьба! А теперь… Я никак не могу избавиться от этих образов, они стоят перед глазами. Из-за них все как в тумане. Хочешь печенья?

Она вытащила из духовки противень и переложила с десяток угольно-черных комков шоколадного теста на стол.

– Лука так добр, – бормотала миссис Кастеллан. – Знаете, он ушел, чтобы меня защитить. Сказал, если он уйдет, чудовища не будут мне угрожать. Я говорила ему, что чудовища не опасны! Они целый день сидят у дома, вдоль дорожки и ни за что не войдут внутрь, – она подняла с подоконника игрушечную Медузу горгону. – Правда, госпожа Медуза? – она широко мне улыбнулась. – Я так рада, что ты вернулся домой. Я знала, что ты меня не стыдишься!

Я поерзал на стуле. Наверное, восьмилетний или девятилетний Лука так же сидел за этим самым столом, только-только начиная понимать, что с его матерью что-то не так.

– Миссис Кастеллан, – проговорил я.

– Мама, – поправила она.

– Хм, да. Вы видели Луку после того, как он ушел из дома?

– Ну конечно!

Не знаю, говорила ли она правду, или фантазировала. Судя по тому, что я увидел, она принимала за Луку даже почтальона. Но Нико резко подался вперед и спросил:

– Когда? Когда Лука в последний раз заходил?

– Ну, это было… О, боже… – на ее лицо набежала тень. – В последний раз он так изменился. Шрам. Ужасный шрам, а его голос дрожал от боли.

– А его глаза, – подсказал я, – стали золотыми?

– Золотыми? – женщина моргнула. – Нет, что за глупости. У Луки голубые глаза, прекрасные голубые глаза!

Итак, Лука действительно здесь побывал, и это случилось до прошлого лета – до того, как он превратился в Кроноса.

– Миссис Кастеллан? – Нико тронул женщину за руку. – Это очень важно. Он просил вас о чем-нибудь?

Она нахмурилась, как будто пытаясь вспомнить.

– О… о моем благословении. Ну, разве это не мило? – она неуверенно посмотрела на нас. – Он хотел пойти к реке и сказал, что ему нужно мое благословение. И я его благословила, разумеется.