Персидская литература IX–XVIII веков. Том 1. Персидская литература домонгольского времени (IX – начало XIII в.). Период формирования канона: ранняя к

В период арабского завоевания на территорию Ирана пришла мусульманская агиография: Священное предание (хадисы), «Жизнеописание Пророка» (Ас-сира ан-набавиййа) Ибн Исхака – Ибн Хишама (VIII–IX вв.), а также повествования о жизни и деяниях праведных халифов и т. д. Наряду с этим слоем религиозной литературы на территории Ирана весьма рано начали бытовать жития шиитских святых мучеников Хасана и Хусайна, а затем и первые агиографические сочинения о суфийских подвижниках.

Естественно, сочинения на персидском языке берут за основу арабоязычные образцы биографической литературы, весьма разнообразной по содержанию. Помимо религиозных жизнеописаний и поэтических антологий были распространены также книги о мудрецах, о визирах, о судьях и т. д. Своды жизнеописаний представляли собой цепочки биографий знаменитых личностей, начиная с самых ранних известных составителю и заканчивая его современниками. Кочуя из сочинения в сочинение, эти биографии включали всё новые и новые эпизоды и подробности, порой разрастаясь в пространные повествования.

Одним из первых образцов суфийской агиографии в Иране было сочинение, принадлежащее перу ‘Абдаллаха Ансари и названное им «Разряды суфиев» (Табакат ас-суфийа). Книга считается расширенным переводом с арабского языка одноименного труда великолепного знатока мистической теологии ‘Абд ар-Рахмана ас-Сулами (ум. 1021). Сочинение Ансари до нас не дошло, однако известно, что большая часть представленных в нем биографий была включена в позднейшие житийные своды.

Наряду с авторскими сочинениями сохранились и анонимные версии биографий. Одну из них перевел на русский язык и опубликовал Е.Э. Бертельс. Этот недатированный памятник житийной литературы носит название «Свет познаний» (Нур ал-‘улум)[67] и представляет собой житие знаменитого хорасанского суфия Абул-Хасана ал-Харакани, наставника ‘Абдаллаха Ансари. Составлено это сочинение, предположительно, между 1033/34, т. е. датой смерти Харакани, и 1299–1300 гг. – датой переписки рукописи. Большую часть сочинения занимают рассказы о жизни и чудесных деяниях и духовных подвигах Харакани. Повествование ведется от третьего лица – за некоторыми исключениями, когда о событии сообщается непосредственно со слов самого шейха. Традиционным изречениям суфийского подвижника отведена сравнительно небольшая часть текста. Тенденция как можно точнее передавать высказывания старцев-наставников приводит в дальнейшем к тому, что в более позднем житийном своде Фарид ад-Дина‘Аттара «Тазкират ал-аулийа» изречения Харакани воспроизведены практически в том же виде, что и в данной анонимной биографии.

Первая глава «Света познаний» называется «О вопросах и ответах» и построена единообразно: шейху задают вопросы по основным догматам суфизма, а он отвечает лаконичными афоризмами. Например: «Спросили: “Что такое дервишество?” Ответил: “Река из трех источников: один – воздержание, другой – щедрость, третий – быть независимым от тварей Бога, всевышнего и преславного”…

Спросили: “От чего происходит искушение?” Сказал: “Занятость сердца [посторонним] возникает от трех вещей: от глаза, уха и куска [пищи]. Глазами видишь то, что не должно занимать сердца, ухом слышишь то, что не должно занимать сердца, а запретный кусок марает сердце и появляется искушение”» (здесь и далее перевод цитат из «Нур ал-‘улум» Е.Э. Бертельса).

В этой же главе содержатся вопросы, которые сам Харакани адресует своим послушникам, экзаменуя их и исправляя неверные ответы. «Шейх, да возрадуется ему Аллах, спросил у некоего суфия: “Кого вы называете дервишем?” – Ответил [суфий]: “Того, кто ничего не ведает о мире”. – Шейх сказал: “Это не так. Дервиш тот, у кого нет помысла в сердце. Он говорит – и речи у него нет, он видит – и зрения у него нет, он слышит – и слуха у него нет, он ест – и вкуса пищи у него нет, у него нет ни движения, ни покоя, ни печали, ни радости. Это – дервиш”».

В основе главы восьмой «О подвижничестве» лежит не отдельное афористическое высказывание, а целая проповедь, хотя и она порой распадается на отдельные афоризмы. «Шейх сказал: “Труды мужей – сорок лет. Десять лет надо страдать, чтобы исправился язык; меньше, чем в десять лет, язык не исправится. Десять лет надо страдать, чтобы это запретное мясо, которое наросло на нашем теле, от нас отделилось. Десять лет надо страдать, пока сердце станет единогласным с языком. Кто сорок лет будет идти таким путем, есть надежда, что из его горла раздастся голос, в котором не будет страсти”. Спросили: “А есть признак для этого?” Шейх обратил лицо к горе и сказал: “Аллах!” – камни начали отделяться от горы. Шейх сказал: “Всякий, кто поминает имя Бога, должен поминать его так, чтобы это поминание не было лишено трех свойств – или моча его станет красной, как кровь, или кровь его пальцев почернеет, или печень его развалится на куски и от страха выйдет наружу”.