Персидская литература IX–XVIII веков. Том 2. Персидская литература в XIII–XVIII вв. Зрелая и поздняя классика

Бусхак в уголке кухни [готовит] рубленое мясо с рисом,
А суфий в уголке уединенной кельи поднимает шум по поводу
                                                                                            подруги.

Рассмотренный ответ не совсем типичен для газелей Бусхака: обычно абсолютно нейтральный по отношению к произведению– оригиналу, в этот раз автор позволил себе легкий укол в адрес суфиев и их духовных исканий.

В отличие от многих других образцов пародии, демонстрирующих сращение с сатирой, ответы Бусхака на эталонные тексты в форме газели практически полностью лишены этой направленности. В них преобладает поэтическая игра по особо трудным правилам сродни той, которая отличает стихи в жанре шахр-ашуб («городские смутьяны»). Применение профессиональной лексики в рамках восхваления представителя определенного ремесла или описания чувств к нему представляло собой особое поэтическое задание, которое требовало от поэта недюжинной фантазии и безупречного владения техникой трансформации мотивов. В подобной технике работает и Бусхак, однако он это делает в рамках практики пародийного ответа на некие общепризнанные образцы газели. При этом он искусно вплетает в них кухонную лексику, остроумно заменяя оригинальные строки «пищевыми» так, что в них зачастую появляется новый, буквальный, смысл и при этом сохраняется посыл оригинала. Его произведения в гораздо большей степени «ответы», нежели пародии, причем ответы, составленные согласно существующим требованиям. И это вовсе не умаляет их ценности, несмотря на кажущуюся «вторичность» и использование оригинала в качестве основы. В произведениях Бусхака есть главное – яркая новизна, оригинальная идея и умелое ее исполнение, ведь сама практика назира-нависи предполагает, что читатель отлично знаком с первоисточником, на который слагается ответ. Читатель наслаждается не только остроумием в применении кулинарной лексики, но и самим характером «пересмеивания» образца, трансформацией исходных мотивов, мастерством шутейного цитирования популярного текста.

В ответах Бусхака на газели его предшественников и современников благодаря наличию фигуры тазмин возникает ситуация нарушенного ожидания, она-то нередко и вызывает комический эффект. Соединение в одном бейте мотива газели-образца, построенного, к примеру, на конвенциональной лексике любовно-мистической лирики, и мотива пародии, опирающегося на кулинарный словарь, не только снижает общий тон цитаты, но и отчасти разрушает подтекст оригинала, не оставляя возможности аллегорического толкования.

По образцу Диванов Бусхака создал свой «Диван нарядов» (Диван ал-албиса) Махмуд Кари, также пародировавший стереотипную образность лирической поэзии, но с применением портновской терминологии.

Подобного рода смеховой и пародийной поэзии можно подыскать явные параллели в средневековой европейской литературе. Достаточно упомянуть комические жития святых «мученика Харенгия» (сельдь) и «чистой сердцем Доместики» (свинья). Существует переделка этого сюжета о «преподобном Селедии», принадлежащая известному украинскому писателю Ивану Франко (1856–1916).

Пародийная поэзия, обыгрывающая различную профессиональную терминологию (поварскую, портновскую и др.), значительно обогатила литературный язык рубежа XIV–XV вв. и явилась одним из путей проникновения образов «ремесленной» поэзии в сферу «высокой» литературы XVI–XVII вв.

Литература XV – начала XVI вв

Апогей классической традиции и начало переходной эпохи

Образование в Средней Азии государства эмира Тимура (1370–1405) ознаменовало начало завоевательных походов, результатом которых стало присоединение к империи Тимура в течение 1381–1393 гг. иранских областей.

Этот период отмечен существенным хозяйственным и культурным подъемом в восточно-иранских землях. Столица Тимура Самарканд была отстроена в непосредственной близости от места, где находился разрушенный Чингис-ханом в 1220 г. древний город. Сын и преемник Тимура султан Шахрух (1405–1447) перенес столицу из Самарканда в Герат, оставив Мавераннахр в удел своему сыну Улугбеку (1409–1449), время правления которого оказалось для Средней Азии периодом наивысшего расцвета. Известный как крупный ученый, основатель знаменитой Самаркандской обсерватории, Улугбек занимался также градостроительной деятельностью и совершенствованием системы образования. При нем в Самарканде были воздвигнуты известное здание медресе на Регистане, великолепный дворец, здание «Китайского дома», славившегося своими фресками и фарфоровой отделкой, в Бухаре – медресе, над входом в которое была надпись: «Стремление к знанию – обязанность каждого мусульманина и каждой мусульманки». Улугбек хорошо знал поэзию, сам писал стихи и собрал при своем дворе цвет образованного сословия.