Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты

Как оказалось, спешка Муравьева была оправданной. Из-за частых штормов и ограниченности провианта Бассаргин хотел уже через несколько дней покинуть восточный берег Каспия. Обратное плавание длилось шесть суток, которые Муравьев провел за расшифровкой своих записей.

17 января 1820 года Муравьев уже прибыл в Дербент, где его встретил Ермолов, которому он доложился о поездке устно, вручил свой письменный отчет и письмо хивинского хана, в котором тот объяснял свой отказ от русского предложения.

К письму прилагались и ханские подарки, не вызвавшие у Ермолова ничего, кроме кривой ухмылки: две шали, десять бухарских мерлушек, два седла и несколько фунтов изюма.

– С почтением смотрю на твой труд и на твердость, с которой ты превозмог все трудности и опасности при исполнении возложенного поручения, и я почитаю себя обязанным представить государю об отличном усердии твоем к пользе его службы! – заявил наместник Муравьеву после его доклада.

Что ж, несмотря на то что посольство формально закончилось ничем, Ермолов высоко оценил совершенный Муравьевым подвиг.

При этом Муравьев собрал много информации о Хиве, до тех пор совершенно нам неизвестной, а кроме этого, убедился в реальной возможности успешной военной операции против Хивы.

«Безбрежные и горючие степи, окружающие эту страну, – отметил он в своих записках, – составляют ее главную силу. Это препятствие, положенное самой природой, может устрашить другой народ, но не русский. Трехтысячного отряда достаточно, чтобы покорить и удержать за Россией ханство, столь важное для нас при открытии торговых сношений с Азией».

* * *

В Петербурге, по итогам миссии Муравьева, было решено снарядить еще одну экспедицию к восточным берегам Каспийского моря. На этот раз, чтобы окончательно выбрать места под будущие укрепления и торговые фактории.

Эта экспедиция была отправлена в 1821 году. Возглавил ее снова Николай Муравьев. На этот раз ему была поставлена задача провести изучение Балаханского залива и Балаханских гор, выяснив наличие строительного леса, источников пресной воды и пастбищ.

Именно отличавшиеся благоприятным климатом Балаханские горы, по мнению Муравьева, могли при наличии там нашей крепости и фактории привлечь многолюдные кочевья рассеянных туркменов-ямудов. Из ямудов со временем Муравьев предполагал организовать иррегулярную конницу для сопровождения наших торговых караванов. А это, в свою очередь, открывало большие перспективы для продвижения российских товаров (а значит, и нашего влияния) в Средней Азии.

Деятельность Муравьева в Балаханских горах продлилась до осени 1821 года. Из-за надвигавшегося периода штормов, ограниченности провианта и начавшихся болезней среди солдат Муравьев был вынужден прервать свою работу и вернуться в Баку, не успев закончить описание Карабугазского и Киндерлинского заливов.

Донося о результатах новой экспедиции и развивая мысль о пользе устройства на восточном берегу Каспия укреплений, Ермолов, однако же, не скрывал всех трудностей предприятия.

В своем донесении об итогах этой экспедиции Муравьева Ермолов доносил в Петербург так: «Но так как нельзя не согласиться, что торговые сношения с Хивою, а паче посредством оной с Бухарией, могут представить большие выгоды, и, оными еще не ограничиваясь, можно сильному государству иметь в предмете распространение их и до севера Индии, то в таком смысле нет затруднений, кои не достойны бы были испытания».

На этом донесении, к сожалению, все тогда и закончилось. Со стороны Петербурга не последовало никаких дальнейших распоряжений, и вопрос о русском присутствии на восточном берегу Каспийского моря был отложен на целое десятилетие…

Глава четвертая

В 1824 году посланником в Персии от Ост-Индской компании (которая в данном случае представляла интересы Великобритании) был назначен полковник Джон Макдональд Киннейр. Как и большинство других английских резидентов в Персии, Макдональд прошел индийскую колониальную школу. Службу начинал в Мадрасском пехотном полку, став в 1807 году лейтенантом, а впоследствии капитаном. В 1808–1809 годах он участвовал в экспедициях в Персию, а в 1813 году принял участие в войне с Наполеоном, когда с особой миссией оказался в Европе и попал в расположение русских войск в Польше.

Свои многочисленные поездки через Россию и страны Среднего и Ближнего Востока Макдональд посвящал ведению военно-стратегической и политической разведки в интересах Ост-Индской компании, на службе которой он состоял фактически всю жизнь. В 1818 году он выпустил в Лондоне книгу «Путешествия по Малой Азии, Армении и Курдистану в 1813–1814 годах с заметками о маршрутах Александра и десяти тысяч греков», где слегка зашифровал историей об Александре Македонском разведывательную информацию, а чуть позднее «Диссертацию о вторжении в Индию».

Макдональд был джентльменом и для своего времени не чуждым некоторых либеральных идей, в дипломатии же старался соблюдать установленные правила и действовать в рамках установленных ему полномочий.