Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты

Едва Давыдов двинул отряд в сторону границы, персы подались назад. В результате отряд Давыдова беспрепятственно поднялся на заснеженный хребет Безобдала и спустился с него в Помбакскую долину. Персы повсеместно отступали, сжигая за собой поля. 20 сентября, под селением Амамлами, донские казаки и грузинская милиция все же настигли конных персов. В горячей кавалерийской сшибке противник был разгромлен. 21 сентября недалеко у заоблачного хребта Алагеза Давыдов обнаружил четырехтысячный отряд самого Гассан‑хана, стоявший на крутой каменистой возвышенности у селения Мирак.

Не теряя времени, Давыдов атаковал. Бой начал полковник, герой Хивинской экспедиции Николай Муравьев. Он оттеснил персидскую конницу и, поставив орудия на высотах левого берега речки Баш‑Абарани, принялся расстреливать правый фланг персов. Одновременно рота карабинеров майора Кошутина взбиралась по кручам Алагеза и зашла персам в тыл. Увидев это, Гассан-хан бежал, а за ним бежало и все его войско.

И хотя Миракская победа была, прямо скажем, не слишком большая, но последствия ее оказались самыми серьезными – эриванский сердар, даже не пытаясь оказать сопротивления, увел свое войско в Эривань.

Отряд Давыдова быстро продвигался вперед и вскоре вступил в пределы Эриванского ханства. Окрестные деревни были пусты: татарское население, объятое страхом, бежало, уводя за собой и армян. Страх перед непобедимыми русскими был столь велик, что сердар не только наглухо заперся в крепости, но и приказал засыпать ворота камнями. Давыдов тем временем остановился в двух небольших переходах от Эривани, послал письмо Ермолову с просьбой о дополнительных силах, а сам начал готовиться к осаде.

Увы, никаких резервов у Ермолова для Давыдова не было. Все, что можно, забрал под свои знамена Паскевич. Ответное письмо от Ермолова стало для Давыдова холодным душем. Проконсул Кавказа писал: «Рад сердечно успехам твоим, не досадую, что залетел ты слишком далеко. Напротив, доволен тем, что ты сумел воспользоваться обстоятельствами, ничего не делая наудачу. Похваляю весьма скромность твою в донесениях, которые не омрачены наглой хвастливостью, и сужу об успехах твоих действий по месту, из которого ты пишешь. Имей терпение, не ропщи на бездействие, которое я налагаю на тебя; оно по общей связи дел необходимо».

23 сентября Давыдов возвратился на Дорийскую степь и принялся за постройку в Джалал‑Оглы небольшого укрепления, которое должно было прикрывать снеговой перевал Безобдал. Между тем пришла глубокая осень, и выпавший в горах снег сделал Безобдал неприступным для персов. Надобность в отряде Давыдова отпала, и он до весны был расформирован. Сам генерал-майор Денис Давыдов вернулся в Тифлис, чтобы перезимовав там, весной следующего года снова продолжить боевое поприще на Кавказе. Увы, все вышло совсем иначе. Едва произошла замена главнокомандующего и наместника, как был отослан в Россию и его кузен Давыдов.

* * *

После победы под Елизаветполем корпус Паскевича быстро продвигался вперед за бегущим неприятелем. В авангарде шел Мадатов. Не в силах предпринять что-то реальное, персы распространили слух о его смерти Узнав об этом, князь только посмеялся:

– Все мы смертны, и я в том числе. Но не сегодня и не сейчас!

Обогнав свой отряд, в окружении лишь полусотни казаков Мадатов примчался к Шуше, окрестности которой только что покинули персы. В четырех верстах от крепости встретил его полковник Реут, в сопровождении армянского духовенства и толпы народа. С городских стен Мадатова приветствовали пушечной пальбой, люди ликовали. Мадатов был тронут до слез и благодарил жителей за верность России.

Увы, в Шуше Мадатову сообщили о том, что он разорен. Имение Чинахчи, с помещичьим домом и шесть принадлежащих князю деревень были сожжены, а сады вырублены Аббасом-Мирзой в отместку за победу Мадатова при Шамхоре.

Впоследствии Паскевич обвинит Мадатова в насильственном захвате Чинахчи, которое якобы было собственностью бежавшего хана. И хотя Мадатов с легкостью доказал всю нелепость такого обвинения, осадок все же остался…Вскоре после этого Ермолов назначил Мадатова управлять Карабахской провинцией.

Главные силы Паскевича тем временем, миновав Шушу, прошли к персидской границе. Паскевич рвался вперед, но Ермолов его осаживал. По его сведениям, шах с еще одной армией был уже недалеко от границы в городе Агаре и вместе с Аббасом-Мирзой они могли доставить много неприятностей оторванному от баз снабжения Паскевичу. Вскоре лазутчики подтвердили предположения Ермолова. Аббас‑Мирза с оставшимися войсками встал за Араксом. Кроме этого, шах отдал в его распоряжение и свои войска. Таким образом, против нас снова стояла намного превосходящая нас по силам армия.

Между тем в русском корпусе начались перебои с провиантом, множились больные, доходившие до трехсот человек в день. Разоренный Карабах не мог ничем снабдить Кавказский корпус.

К половине октября обстоятельства изменились – пришло известие, что Аббас‑Мирза собирается с новым войском подойти к Араксу.