Читаем Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты полностью

Своенравный Гудович из последних сил продолжал осаду еще на протяжении двух недель. При этом всем было уже ясно, что финал кампании 1808 года проигран. Только узнав, что сильный снегопад затруднил проезд курьеров в Тифлис, самолюбивый фельдмаршал 11 декабря решился снять осаду и вернуться в Грузию.

Впоследствии персы хвалились, что русские бежали, преследуемые сердаром Гусейн Гулу Ханом и Исмаил Ханом Каджаром, которым удалось убить некоторое количество неверных и захватить богатую добычу. При этом многие другие русские якобы погибли от холода. Это не соответствует истине, так как во время отступления никто наши войска не преследовал. Однако переход был на самом деле очень тяжелым. Пришлось пробиваться через глубокий снег, холод и сплошные снегопады. Поэтому за время перехода умерло большинство тяжелораненых.

Решив отступить от Эривана, Гудович приказал оставить Нахичевань и вернуться в Гянджу отряду генерал-майора Небольсина. Это была вынужденная мера, ибо останься Небольсин в Нахичевани, он был бы совершенно отрезан зимой от Грузии и главных сил, оставшись один на один с турками и персами.

Покидая Нахичевань, Небольсин объявил, что любой желающий может уйти вместе с русскими войсками. Этим разрешением воспользовалось много местных армян. После того как 13 декабря Небольсин оставил город, в него вернулись персы. Трехтысячный конный отряд персов пытался преследовать Небольсина. Но атаковать наших противник так и не решился. Однако 17 декабря у села Кара-Баба Небольсин был атакован тридцатитысячной армией Аббаса-Мирзы. Упорное сражение длилось до самого вечера, когда Небольсин перешел в наступление, сбил неприятеля со всех высот и преследовал с таким успехом, что персияне принуждены были посадить свою пехоту на лошадей, чтобы скорее выйти из-под выстрелов русских. 20 декабря, в точности исполнив приказ Гудовича, Небольсин вернулся в Карабах.

* * *

Разумеется, неудачи кампании 1806 года имели объективные причины и главная из них – острая нехватка войск для ведения успешных боевых действий в столь обширном и сложном крае. Это Гудович прекрасно понимал, но был бессилен что-либо изменить. Немалыми были и ошибки самого Гудовича, который при штурме Эривани почти в точности повторил свои ошибки, совершенные ранее при столь же неудачном штурме Ахалкалаки, вплоть до того, что снова командующий не удосужился выяснить высоту крепостных стен и подготовить соответствующие лестницы, а также не сумел вовремя подкрепить ворвавшиеся в города колонны.

При этом удивительно обвинение фельдмаршала в адрес персов и помогавших им французов в использовании при обороне Эривани бомб и мин. На войне как на войне!

В целом деятельность Гудовича на Кавказе трудно назвать успешной. Серьезных побед, за исключением Арпачая, у него не было. Впрочем, и военно-политическая ситуация была чрезвычайно сложная – одновременная война на два фронта с турками и персами, бесконечные измены и мятежи ханов и имеретинского царя Соломона, набеги горцев и труднейшие переговоры с шахом заставляли Гудовича действовать в режиме брандмайора на пожаре.

Неудача 1808 года под Эриванью поставила точку в карьере самолюбивого фельдмаршала. Вернувшись в Тифлис, он, под предлогом болезни (фельдмаршал из-за переживаний ослеп на один глаз), вновь попросил императора уволиться с поста наместника.

В тот вечер Гудович сидел за столом, раскладывая старинный пасьянс «Капризы маркизы Помпадур». Фельдмаршал был хмур и сосредоточен. Сегодня карты не ложились в нужном порядке, а валеты мешали маркизе, которую изображала червовая дама, встретиться в паре с трефовым королем. На плечи Гудовича был накинут широкий грузинский архалук, из-под которого выглядывала белая нижняя рубаха.

В дверь постучали.

– Кого там еще несет? – недовольно поднял голову фельдмаршал, отрываясь от пасьянса.

– Фельдъегерь из Петербурга! – бодро доложил адъютант.

– Давай его сюда! – кивнул Гудович, уже понимая, с чем прибыл высочайший курьер.

Уставший и пропыленный фельдъегерь передал фельдмаршалу засургученный пакет. Гудович в нетерпении рванул его так, что разом осыпались все печати.

– Окуляры! – приказал, разворачивая письмо.

Адъютант достал из кармана футляр с очками и, передавая их наместнику, быстро пробежал глазами по развернутой бумаге: адъютант на то и адъютант, чтобы все все знать!

В полученном императорском письме черным по белому значилось, что на сей раз просьба фельдмаршала Гудовича об отставке уважена.

Из рескрипта императора Александра: «С крайним прискорбием, видя из полученного прошения вашего, что здоровье ваше побуждает вас оставить службу, мне чувствительно весьма лишиться такого фельдмаршала, как вы. Знаю, что проведенная на службе Отечеству жизнь ваша, в преклонности лет, требует отдохновения, и что расстроенное от понесенных вами трудов здоровье ваше ничем иным поправлено быть не может, как спокойствием…»

Перейти на страницу:

Похожие книги