Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты

Вечером 13 августа инженер-подпоручик Фрейман построил на левом берегу Риони батарею для обстреливания крепости и форштадта. Турки попытались было помешать этому строительству, но меткий огонь нашего единственного орудия заставил их убраться в крепость. На следующий день форштадт был беспрепятственно занят мингрельцами князя Дадиани и абхазами князя Шервашидзе.

А чтобы турки не смогли опрокинуть милицию контратакой из крепости, их подкрепили двумя ротами егерей под командой майора Реута.

Турки действительно попытались контратаковать, но были отбиты.

После этого осаждающие обложили крепость с трех сторон, а чтобы пресечь возможное сообщение гарнизона с морем, заложили у правого устья Риони еще одну батарею.

Спустя неделю была построена и третья батарея, предназначенная для бомбардировки уже самой крепости. Ее огнем была сбита со стен почти вся артиллерия противника. Интенсивный обстрел Поти привел к недостатку боеприпасов.

К концу осады пришлось даже отливать собственные медные ядра из старых пушек и колоколов, доставляемых князем Леваном Дадиани, сыном правительницы Мингрелии коварной и жестокой Ниной Дадиани.

Буквально несколько лет назад Нино отравила собственного мужа и теперь единолично правила Мингрелией, плетя сети интриг против всех, в том числе и против России. Однако сейчас Нино была заинтересована в изгнании турок из Поти, а поэтому помогала Орбелиани всем, чем могла. Несколько раз княгиня даже лично приезжала в лагерь под Поти во главе больших обозов с провиантом.

Меж тем Тормасов из Тифлиса постоянно запрашивал Орбелиани о состоянии дел под Поти, волнуясь за успех предприятия.

Курьерам наместника князь отвечал одно и то же:

– Заверьте его высокопревосходительство, что, сколько бы ни продолжалась осада, крепость обязательно станет нашей.

– Просим лишь об одном – о скорейшей доставке пороха и ядер, – добавлял при этом майор Реут.

Тормасов на просьбу отреагировал и отправил из Тифлиса боеприпасы на вьюках. К сожалению, обоз был перехвачен на границе Имеретии мятежниками царя Соломона. Шесть дней, до прибытия подкрепления, обоз был вынужден отбиваться от шайки разбойников и пришел к Поти с большим опозданием. Не забывал Тормасов подкрепить отряд Орбелиани и дополнительными силами. Вначале к нему вышли три роты егерей, а затем два батальона Кавказского гренадерского полка во главе с полковником Симановичем.

При этом опытному Симановичу Тормасов поставил задачу более обширную:

– Во-первых, поспеши к Поти, а затем реши окончательно участь «закоснелого в непокорности и вредных замыслах противу войск его императорского величества Соломона»!

А мятежный царь Соломон уже готовил диверсию, в помощь туркам, против Поти, склоняя к тому правителя Гурии князя Мамию.

Однако в Грузии предателей всегда было полным-полно и не мудрено, что очень скоро о замыслах имерийского мятежника прознал князь Орбелиани.

Он немедленно связался с авторитетным гурийским митрополитом Джумателем, что союз с турками обернется для его паствы большим горем. Митрополит все понял и начал убеждать гурийцев, поддержать русских в войне с турками. Внял внушению митрополита и князь Мамия.

На центральной площади своей столицы Озургети он, при большом стечении народа и в присутствии митрополита, заявил:

– Клянусь, что навсегда порываю с подлым изменником царем Соломоном и объявляю, что отныне я – первый друг и верный подданный российского императора! А княжество Гурийское есть неотъемлемая часть России!

Народ приветствовал клятву князя восторженными криками.

После этого митрополит отправил к Орбелиани архимандрита Иосифа.

– Я принес вам добрую весть от митрополита Гурийского и всего народа Гурии. Отныне мы верны России и будем воевать рядом с вами против неверных турок. Гурийское ополчение уже выступило в поход и скоро будет здесь.

– Что князь Мамия? Не замышляет ли чего вместе с Соломоном? – осторожно поинтересовался Орбелиани.

– Наш князь принял клятву верности российскому императору перед всем народом и сам встал во главе ополчения! – с гордостью заявил архиепископ Иосиф.

Так царь Соломон лишился своего последнего возможного союзника, а отряд Орбелиани не только обезопасил себя от удара с тыла, но еще получил и нового союзника.

Мамия обещал напасть на турок с юга вдоль моря, со стороны Григолети, в то время как русские атакуют предмостные укрепления крепости с фронта.

Князь Орбелиани собрал совет.

– Я сомневаюсь в чистосердечии Мамии, но намерен принять его план.

Тем временем к Поти из Трапезунда подошла турецкая эскадра с подкреплением. Так как устье Риони было уже занято нашими, под огнем пушек турки высаживаться не решились. Их суда, как и ожидалось, отошли южнее, и на приморские пляжи выплеснулись три тысячи свирепых янычар. То были элитные орты (роты), закаленные в походах и беспощадные в боях. На янычарских шапках-юскуфах вместо кокард на страх врагам красовались здоровенные суповые ложки, а сами шапки венчались челенгами – плюмажами, полученными знаками за храбрость в былых сражениях. Во главе отряда опытный вояка – трапезундский сераскир Шериф-паша.