Персона

Мы с Джульеттой договорились: если я вылезу, чтобы помочь, сама она останется и, что бы ни случилось, будет прятаться дальше. Сначала она отказалась, но потом поняла, что другого способа заставить меня что-то сделать у нее просто нет. Наш спор прервали крики. Наконец она согласилась. Я вылезла из погребка, стараясь как можно меньше шуметь. Затем поискала в разгромленной кухне лук и стрелы, которые мне пришлось бросить перед тем, как забраться в нору. Ходила я на цыпочках. Выбравшись из подпола, я отчетливее слышала все, что происходило на улице. Наконец мое оружие обнаружилось под грудой переломанной мебели.

Мама лежала голой посреди площадки, служившей школьным двором. Жители деревни стояли на коленях со связанными сзади руками в нескольких метрах от нее. На их головы набросили капюшоны. Землю усеивали безжизненные тела. На нее орали несколько мужчин в форме цвета хаки, еще один бил. В лицо, в живот, куда попало.

Я осторожно, чтобы никто не заметил, выскользнула из дома и спряталась за бочкой, слева от дома, примыкавшего к школьному двору. От мужчины, который делал маме больно, меня отделяло каких-то пятнадцать метров. Помню, я понятия не имела, как ей помочь. Сегодня, конечно же, первым делом проанализировала бы окружающую обстановку. Просчитала бы телосложение, позицию и снаряжение каждого негодяя. Оценила бы уровень боевой подготовки, вес и то, в какой они пребывают форме. Вычислила бы время, необходимое мне, чтобы до них добежать, и им, чтобы на это отреагировать. Составила бы в голове план последовательных действий, позволяющий убить их так, чтобы они не успели даже повернуться. Добавила бы им совершенно лишнюю долю страданий, чтобы было неповадно другим. Сегодня я на все это способна. Даже вхожу в этом отношении в число лучших.

Но тогда я видела перед собой только великанов, которые били маму, а единственный способ сразиться с великаном сводился к тому, чтобы всадить ему прямо в сердце стрелу. Храбрости мне было не занимать, и в тот день я это доказала. Выхватила из колчана стрелу, сдвинулась в сторону на метр, чтобы расчистить сектор стрельбы, натянула тетиву, не торопясь прицелилась в сердце великана, который ее бил, и разжала пальцы. А во время выстрела, не отдавая себе отчета, закричала. Великаны, все как один, повернулись ко мне, и моя стрела вонзилась прямо в правый глаз палачу. На этот раз завизжал уже он – пронзительным, страшным голосом. Затем я услышала, как папа сказал:

– А, вот и ты!