Персона

Со временем, по мере взросления, все остальное из моей памяти стерлось. Я не смогла бы в подробностях описать мои последние мгновения в Мапирипане, последний взгляд на маму, чувства, которые я испытала при виде напичканного пулями тела моего биологического отца, и ужас в груди, когда папа увез меня с собой как трофей.

Они меня увезли, только и всего. Маму я в следующий раз увидела только несколько недель назад. Ни разу не была на могиле биологического отца, которого практически забыла, после того как его из моего сердца вытеснил совсем другой человек. А вот с Джульеттой все вышло совсем иначе. Она стала моей жизнью, единственной, которую я хотела прожить, единственной, обладавшей в моих глазах смыслом. Несколько лучиков солнца в неизбывном мраке, в который превратилось мое земное существование.

Еще я не могу обойти молчанием папу. Даже не знаю, что сказать. Он был моим палачом, но и моим защитником. Сделал из меня оружие, позволившее мне выжить. Он человек, которого я ненавижу и люблю. Именно он создал меня такой, какая я сейчас есть, – самой грозной и опасной женщиной во всей Колумбии.

Его, наверное, надо было убить. Но я не смогла. А потом отыгралась на других выродках.

Глава 42

Когда Фрэнку надоело, что его швыряет во все стороны в такт дорожным ухабам, он решил нарушить царившую в салоне гробовую тишину.

– Вести разговор с Камиллой будете вы, – сказал он.

– Как это? – ответила Эльга, удивившись этому неожиданному приказу.

– Приглашение адресовано вам. Значит, она хочет поговорить не со мной, а с вами.

– Не уверена, что смогу провести подобный разговор… – нерешительно произнесла женщина, немного подумав. – О чем мне с ней говорить?

– Ведите себя естественно, у вас прекрасно развита интуиция, что вы раньше не раз уже демонстрировали. Помните главное – держать все под контролем и стараться побольше ее разговорить. Вы дирижер, она ваш оркестр.

Эльга снова задумалась.

– Я, конечно, попытаюсь, но не требуйте от меня слишком многого.

– Я всецело вам доверяю. У вас все отлично получится. Раз вы узнали так много о ее жизни из дневника, воспользуйтесь им, чтобы определить ритм.

– Разумеется, но в блокноте есть пробелы, у нас остается множество теневых зон.

– Это вы правильно заметили. Нам надо узнать об этой Баузер немного больше.

Сидевший спереди агент Милз из американского Управления по борьбе с наркотиками слегка повернулся к Фрэнку и Эльге. На его лице застыла улыбка.

– Я могу вам что-то сообщать, – сказал он на довольно ужасном французском.

Фрэнк удивленно посмотрел на него.

– Вы говорите по-французски?

– Всего несколько фраз, – с сильным акцентом ответил тот. – Эльга, вы переводить мои слова?

– Что-о-о… – протянула она, будто обдумывая его просьбу. – А… да, конечно.

Она потянулась вперед к сиденью Милза и стала ждать, когда он продолжит. Агент еще чуть повернул голову, чтобы видеть и ее.

К лицу Тома Милза будто намертво прилипла маска гнева – зубы стиснуты, надбровные мышцы застыли, даже голубые глаза и те терялись на фоне черных зрачков. За гневом угадывалось и что-то вроде ярости.

– Ну что, переводите? – спросил он по-английски у Эльги.

– Да.

Все школьные годы Эльга провела в одном и том же учебном заведении, где половину предметов преподавали на английском языке, и теперь владела и французским, и английским. Ее мать любила называть это приданым, которым девушка действительно пользовалась вовсю, работая в американских и британских компаниях, причем никому даже в голову не приходило заподозрить в ней француженку.

– Вы хотите знать, кто такая агент по кличке Баузер? – спросил офицер УБН, на миг, казалось, застыв в нерешительности. – Лично я не думаю, что действительно ее знаю. И не считаю, что хоть кто-то во всем мире может ответить на этот вопрос.