Персона нон грата

— А ты подслушивала, — сказал Лоранд, вспомнив колышущиеся на сквозняке занавески, и по тому, как непроизвольно мигнула женщина, понял, что не ошибся: — Барбара, ты знаешь, что сгубило кошку?

Женщина затравленно оглянулась. На мгновение Лоранду стало жаль Барбару. Она действительно напомнила кошку, которую мучители загнали в угол, чтобы привязать к хвосту консервную банку или даже вытворить чего похуже.

— Любопытство сгубило кошку, — со вздохом сказал Лоранд. В своих недавних рассуждениях о правящих миром королях он забыл любопытство — губительную страсть женщин, журналистов, сыщиков. Журналистов и сыщиков… Именно в этот момент в голове Лоранда начала складываться комбинация. Интереснейшая комбинация, в которую тем более не вписывался случайный свидетель. А может быть, и подосланный?

— Держи ее за руки, — приказал Лоранд и шагнул к Барбаре, нащупывая складной нож в заднем кармане брюк.

34. Искусство невозможного

Трехэтажный особняк советского посольства был расположен по-барски: в самом центре столицы и одновременно чуть поодаль от шумного проспекта, в широком зеленом проезде с односторонним движением. В облицовке фасада преобладал серый гранит, почему в «застольные» времена бытовало сравнение посольского особняка с серым кардиналом, который заправляет и внешней, и внутренней политикой страны пребывания. Теперь эта шутка воспринималась как исторический анекдот, и лишь в дни приемов по большим праздникам шуршали шины правительственных «вольво» в тихом переулке.

Трехэтажное палаццо потихоньку ветшало, и вместе с ним, как капитан на мостике тонущего корабля, погружался в забвение Чрезвычайный и Полномочный Посол Антон Николаевич Шестопалов. От него требовалось соблюдать лишь одно правило, общее для многих руководящих кресел: не делать резких движений. И он исправно давал и посещал приемы, присутствовал при возложении и возлагал венки, встречал, провожал…

Спокойное и размеренное течение жизни Чрезвычайного и Полномочного нарушали военные и пресса. Военные — свои, а пресса, если говорить прямо, чужая, страны пребывания, в погоне за сенсациями готовая землю носом рыть. И рыла, и находила на территории военных городков, освобожденных уходящими воинскими частями, разные опасные предметы, остатки нефтепродуктов и чуть ли не ядерные боеголовки. На это командующий Группой войск отвечал заявлением, что у него на вооружении имеются лишь средства их доставки. Будто этого мало! И газетчики на лету ловили брошенную кость: «Ага, значит, все-таки имеются! А раз есть носители, то…»

И группа депутатов от партии мелких сельских собственников выступала в парламенте с запросом. Подключались генеральный штаб, министерство обороны, снова пресса, и в конце концов все сводилось к двум набившим оскомину вопросам: компенсации за причиненный экологии ущерб и соблюдению графика вывода войск.

Положа руку на сердце, Чрезвычайный и Полномочный спал и видел, когда последний эшелон с угловатыми боевыми машинами отправится на Восток. Большинство осложнений Шестопалова были связаны именно с Группой войск. Разумеется, Антон Николаевич никогда в армии не служил и прежде с ее проблемами не сталкивался. Надо ли ему теперь, на старости лет, ломать голову, чем отличается танк Т-64 от Т-72 и считать ли отдельную мотострелковую бригаду соединением?

Да, приходилось вникать даже в такие мелочи. А однажды и побывать на батальонном тактическом учении с боевой стрельбой. Так именовалось это шумное действо, разыгранное на полигоне Группы войск, куда были приглашены военные атташе всех посольств.

Глядя на железные коробочки боевых машин, ныряющие по ухабам, и перебегающие фигурки солдат, Антон Николаевич пришел в тягостное недоумение. Зачем? К чему это, если новое политическое мышление должно в единый дом преобразить всю Европу?

Стоя на сквозняке рядом с командующим Группой войск генерал-полковником Фокиным, Шестопалов рассеянно слушал пояснения и наблюдал за группой военных атташе. Вырядившись в пятнистую униформу, которая в последнее время стала принадлежностью молодежной моды, они приникли к окулярам биноклей и видеокамер и очень явственно напоминали неразумных юнцов. А возможно, и продолжали быть ими, несмотря на седые виски и обилие полосочек, звездочек и «птичек» на рукавах и погонах, фуражках, беретах. Безусловно, этим поседевшим мальчикам нельзя разрешать без присмотра взрослых играть в свои опасные игрушки. Иначе — взгляд Антона Николаевича Шестопалова упал на аршинный заголовок газеты «Завтрашний день», — иначе вот что получается, это ЧП, этот дичайший случай на полигоне!