Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

A mecänizändeä harvah nähtih. Mecänizändeä nähtih, ken maltoi hänenkel paista. On šanotah, a minä en tiije, en nähnyh… Minun mustos, hyö jo oldih vahnat seiceikymmenen da kuvvenkymmenen ymbäri starikat. Oligi staruuhoa erähästy, ga oldih jo vahnat. Minä en soannuh niidy tiedeä. Oli, oli!

А хозяина леса редко видели. Хозяина леса видели те, кто умел с ним разговаривать. Есть, говорят, а я не знаю, не видела… На моей памяти они уже были старые, семидесятилетние да шестидесятилетние старики. Были и старухи некоторые, но уже старые были. Я не застала их. Были, были!

ФА. 3363/26. Зап. Иванова Л. И. в 1997 г. в д. Ведлозеро от Егоровой М. Ф.

80

Хозяева леса мало на глаза показываются…

Se muissettih muin’en, što ozuttau heijät, vain maikahtau, kun matkuau, kun kezätroppie myöte lähetäh vahnemmat, sielä, šanotah, ozuttau, vain maikahtau, kun celovek… Se mecanizändä kävelöy. Maikahtau, ylen vähä silmih ozuttauduu: vain kuin duumaicet, celovek matkuau, maikahtau feräväzeh.

Meccä peiftäy, kun pahalla sanalla otpruavitah meccäh, send’äh peit’t’äy, rubieu pid’ämäh mecässä. Sielä rubieu eTämäh. T’ämä JyrgiEän nado raskazivaicci, heilä oli yhen kerran. “Mäne vain!..“ – sanottih. Ei en’ämbi ni vemiydyn, meccäh kun läksi. Sielä peitti meccä. Ei tule kodih, ei, ei sua kodih suaha. A siid’ä myössytettih, piässettih kodih. A kun ei myössytettäne, sinne i jiäy.

Dai hot kavot mecässä: “Oi, hospodi, auta miula löydyä dorogaini“. I sraazu muissat… A duumaicen, duumaicen, kävelen, kävelen: en muissa. “Oi, Jumalaizeni, muissuta miula se paikka, missä mie olin. “Duumaicet, kun piäh siula ken tuli, sano: “Mäne sinne!“ Mänen, dai tulen. Duumaicet, što ken siima ved’äy sin’n’e, na mesto! Se on Jumalani, aliluija!

Это вспоминали давно, что они покажутся, только промелькнут, словно идут. Когда по летним тропинкам пойдут старшие, там, говорят, покажется: только промелькнет, как человек… Это хозяин леса ходит. Промелькнет, очень мало на глаза показывается, только подумаешь: человек идет, промелькнет быстренько.

Лес прячет, когда плохим словом отправят в лес, вот из-за этого и спрячет, будет держать в лесу. Там будет жить. Эта, юргильская золовка рассказывала, у них было один раз. «Пошла ты!..» – сказали. Больше и не вернулась, как в лес пошла. Там лес спрятал. Не приходит домой, нет, не могут домой вернуть. А потом поворотили, отпустили домой. А если не поворотят, то там и останется.

И хоть потеряешься в лесу: «Ой, Господи! Помоги мне найти дорогу». И сразу вспомнишь. А думаю, думаю, хожу, хожу – не помню. «Ой, Боженька, напомни мне то место, где была». Думаешь, словно в голову тебе кто пришел, сказал: «Иди туда!» Пойду и приду! Думаешь, что кто-то тебя ведет туда на место. Это Бог! Алиллуя!

ФА. 3383/12. Зап. Степанова А. С. в 1998 г. в д. Новое Магиезеро от Лазаренко Л. Д.

81

Хозяин леса в шапке и с палочкой

Mecäs toze, šanotah, on. No minä harvah vstrecaicin. Eibo soa sanuo… Eibo rinnal juuri tule, häi ei juuri rinnal tule. Ozuttau sie moizen kuvahaizen, ozuttau, a tule rinnal ei.

Minä näin, što häin sie kävelöy roagaizenkel, loiton kävelöy. A lähel minä en nähnyh. Muzikku on, moine zdoroovoi, suorinnuh, sovat villaizet nenet kai ollah, serst’anoit.

Minä olin necis ryzikas, grivas, necie meile dorogu vahnu matkoau. Sit minä näin, pöllästyin, eäre lähtin kodih, särizin: olgah sie grivat, dai kai oldahes sie.

Po litsu minä en nähnyh. Mustis moizis villaizis, sovat mustat, moine soapku mohnaatoi. Roagaizenkel, roagaine käis, roagaine hänel moine vai läpettäy. Vai läpet-täy, kävelöy. Znaačit häi, ei häi soa tiedeä, siepäigo vai toapäi, vai kuspäi häi on…

Nähtendeä händy nähtih rahvas. No varatah, varatah. No nähtih, kaco, daaze i naistu nähtih…

Мессу händy peittäy, meccy peittäy ob’azatel’no. Händy meccy gu ei peittäs, sit häi gi äijän hengie pöllättäs. Hänen peittäy meccy!

Ziivattoi häi ei koske! Häi naoborot ziivattoi hraniu. Hot’ sanommo, paimoi lähtöy paimendamah, silmät ristiy: “Hospodi blahoslovi hyväh coassuh minuu! Sinä vardoice minuu!“ Koskenuh ei! Naoborot karauuli! Vot miittumat eläljät!

В лесу, говорят, тоже есть. Но я редко встречался… Нельзя об этом рассказывать… Совсем близко не подходит, он не подходит совсем близко. Покажет там такую картинку, покажет, а близко не подойдет. Я видел, что он там ходит с палочкой, далеко ходит. А близко я не видел. Мужик это, такой здоровый, одетый, одежда вся шерстяная. Я за грибами пошел, за рыжиками. Вот там у нас старая дорога проходит. Вот тогда я видел, испугался, обратно домой пошел, дрожал весь: пусть там грибы остаются, и все пусть остается. В лицо я не видел. В черном таком, шерстяном, одежда черная, шапка такая мохнатая. С палочкой, палочка в руке, палочка у него такая, поблескивает лишь. Поблескивает, ходит. Значит, он. Нельзя ведь знать, тут он или там, или где он…