Перспективы украинской революции

собственных народов и обладая исторической ответственностью, примет за генеральную

линию решительный отпор и бескомпромиссное неприятие большевизма в обоих его

элементах. В действительности отношение западных государств, как к коммунизму, так

и к российскому империализму, не может быть другим, кроме как негативным.

Но политика Америки и Англии выбирает другую генеральную линию

политической войны с большевизмом. Борясь против него, как против опасного

соединения российского империализма и коммунизма, она ищет способы, как бы это

соединение разъединить, вбить между ними клин и каждый из этих факторов (если они

выступают отдельно) привлечь к себе, как союзника, или хотя бы нейтрализовать. Это и

есть главная концепция политической войны с СССР, которую политика Америки и

Англии выбирает вполне определенно, подготавливает и начинает реализовать.

Политическая война собственно уже идет, и сегодняшние позиции, занятые обеими

сторонами, обозначают линии политических фронтов в начале вооруженного

столкновения.

Западные государства предполагают бороться с коммунизмом только в тех его

проявлениях, где он определенно служит большевистскому империализму. Когда же он

выступает совершенно отдельно, сепарируясь от Москвы, или в каком-то конфликте

против нее,– тогда ему потакают. За этим стоит желание сделать хоть какой-то пролом в

стане врага.

Эта линия политики очевидна прежде всего по отношению к Тито. Хотя вся его

практика внутреннего режима, террора, коллективизации, борьбы с религией и установка

на ее место марксизма и т.п. – полностью взята от большевизма, но Запад на все это

закрывает глаза, оправдывает Тито ввиду его несогласия с кремлевскими императорами.

В политике Запада присутствует больше фактов, лежащих на той же линии поиска

любого понимания с непослушными Москве коммунистами. Катастрофическая политика

Америки и Англии в целом развитии событий видна в Китае за последние годы,

потакание коммунистическому наступлению, неэффективная поддержка национальных

китайских сил, попытка налаживания добрых взаимоотношений, торговли с красным

Китаем дот тех пор, пока он на все это не показал своих зубов – все это свидетельствует

о то, что мы имеем дело с более широкой концепцией собственной политики западных

государств, а не только с побочными проявлениями для диверсии во вражеском лагере.

Это ставка на т.н. национал-коммунизм, на то, что коммунистические движения в

отдельных странах захотят выйти из-под гегемонии Москвы, отсепарироваться от нее, и

отстаивать суверенитет своих государств при коммунистическом строе. С ними Запад

хотел бы завязать хорошие отношения, прежде всего экономические, и постепенно

отсекать их связи с СССР. Спор Тито с Кремлем сделал эту концепцию очень модной на

Западе, добавил ей блеска высокой политической мудрости. Это прокладывало дорогу

политике крайнего оппортунизма коммунистическому наступлению в Китае. Англия и

Америка надеялись, что за Тито пойдет Мао Цзэ-Дун и из этого получится большой

триумф их купеческой политики. Теперь уже ясно каждому, кто кого перехитрил. Но все

не так у спекулятивной политики, которая ищет способ выкрутиться из тяжелой

исторической борьбы различными заигрываниями, эта концепция ставки на

неимпериалистический «раскольный» коммунизм продолжает существовать и

распространяет разброд.

Такой же обманчивой, а в своих последствиях катастрофической концепцией в

политике Америки и Англии есть ставка на отрыв империалистических тенденций

русского народа от большевизма. На Западе не делают тайны из того, что

империалистические стремления присущи русской нации, что они неизменно живут и

действуют при всех ее внутренних катаклизмах. Отнестись определенно враждебно к

российскому империализму – это значит иметь против себя целый русский народ. И хотя

западные народы понимают, что экспансивный империализм любой России стремится к

покорению все больших пространств и направлен против их интересов и безопасности,

все равно в их политике преобладает желание, освободиться прежде всего от

смертельной угрозы именно большевизма, наихудшей из форм российского

империализма. Страх перед тотального противостояния со всей Россией подсказывает им

принимать подложную концепцию борьбы только с большевизмом в такой постановке,

чтобы не мобилизовать всего русского народа, а если это возможно, то присоединить на

свою сторону значительную его часть, или хотя бы нейтрализовать его военный запал.

Для этого они не хотят затрагивать империалистических стремлений русской нации, а

наоборот, дать наглядные доказательства, что они этим не занимаются, трактуют это как

неприкасаемое дело самого русского народа, и хотят только его освобождения от

большевизма и установление демократического строя.

Для нас совершенно ясно, что эта концепция не только неправильная, потому что