Перстень с поля Куликова... Хроники шести судеб [2-е изд., доп.]

Карл Маркс заметил, использовав знаменитые стихи Данте из «Божественной комедии»: «У входа в науку, как и у входа в ад, должно быть выставлено требование:

Здесь нужно, чтоб душа была тверда;

Здесь страх не должен подавать совета».

Как будто и о вхождении Гагарина в науку это сказано: и о твердости души, и о преодолении страха.

Творческий склад ума Юрия Гагарина… Его разглядели многие тогда, когда и в академию не поступал, и, вероятно, даже в помине не обозначалось замысла о книге «Психология и космос». Кажется, что первым сразу же после полета во всеуслышание посулил ему настоящую научную будущность Сергей Павлович Королев, а уж как был строг на похвальные оценки:

— В Юре сочетаются природное мужество, аналитический ум, исключительное трудолюбие. Я думаю, что, если он получит надежное образование, то мы услышим его имя среди самых громких имен наших ученых…

Кстати сказать, еще в 1966 году, до книги, любимец академика стал почетным членом Международной академии астронавтики.

На телевидении Ю. А. Гагарину записаться уже не было дано.

Но предпоследние сутки — продолжим свод событий — все-таки остались связанными с заботой о слове. Он приехал в «Молодую гвардию». Его вызвали сюда, чтобы подписать в печать «Психологию и космос». На верстке с последними пометками, исправлениями и уточнениями авторов и редактора появилась подпись: «Гагарин. 25.3.68». Эта подпись дала книге путь к печатным машинам.

Он давно, года два-три, считался здесь своим. От самой первой встречи в Книге почетных гостей осталась запись: «С большим удовольствием побывал в издательстве „Молодая гвардия“. Вся наша молодежь знает и любит это издательство. Хочется пожелать вам, дорогие друзья, всяческих успехов в вашем благородном труде». Чуть позже его уговорили начать переделывать уже почти совсем готовую рукопись книги «Психология и космос» из строго научного исследования в научно-популярный труд, так, чтобы ее прочитали не только специалисты… Как уговаривали, побаиваясь отказа, можно в подробностях прочитать в рассказе редактора книги В. А. Федченко, который опубликован в сборнике «Жизнь — прекрасное мгновение». Сдружился в издательстве со многими. Был и в этот мартовский день простым и общительным. Кто-то, попадая в тон хорошему настроению, непринужденно сказал:

— Переквалифицируйтесь, Юрий Алексеевич, в писатели.

— Что ж, можно! Вот только потренироваться надо.

Однако закончил вполне серьезно, даже назидательно, и походил в тот момент на школьного учителя:

— Труд писателя чрезвычайно сложен. Он, пожалуй, сродни нашему, космонавтскому. А то и еще посложней.

Мы справедливо считали его молодогвардейцем.

Спросим себя, каким чутьем пришел к догадке о тяжкой писательской участи и проник в мир далекого от себя художественного творчества уже хотя бы так, что не судил о нем как о легком, беспечном, что, увы, нередко приходится слышать от непосвященных.

Изрядно читал (вот бы сделать опись им прочитанного).

Рубрика дополнений

Всеобъемлющую опись сделать, понятно, трудно, но некоторые, пусть и вне системы, факты собрать удалось.

Из свидетельств брата Валентина Гагарина: «…Увлечение Пушкиным — с осени и зимы сорок седьмого — сорок восьмого года, с не единожды перечитанных сказок — переросло у Юры в любовь к нему — и к творчеству, и к его личности…»

Из свидетельств школьной учительницы О. С. Раевской: «В сочинении „Моя любимая книга“ Юра написал о книге И. Всеволжского „В открытом море“ (книга военных лет о подвиге моряков-черноморцев. — В. О.): „Герои книги не пали духом, а продолжали бороться“».