Перстень с поля Куликова... Хроники шести судеб [2-е изд., доп.]

Из списка обязательного чтения, врученного Ю. Гагарину преподавательницей Саратовского индустриального техникума Н. В. Рузаевой, — Л. Толстой, «Война и мир» («До сих пор я помню волнение, охватившее меня, когда я читал „Войну и мир“ Льва Толстого. Больше всего в этой чудесной книге мне понравились батальные сцены и образы защитников Отечества от наполеоновского нашествия…» — писал впоследствии Гагарин), Г. Лонгфелло, «Песнь о Гайавате», произведения В. Гюго, Ч. Диккенса, А. Экзюпери, Э.-Л. Войнич, «Овод», Б. Полевой, «Повесть о настоящем человеке» («Алексей Маресьев был посильнее полюбившихся мне героев Джека Лондона, он был ближе по духу и устремлениям. Я частенько прикидывал про себя, как бы поступил, доведись мне попасть в такой же переплет, как Маресьеву. Я любил Овода, но Маресьева полюбил сильнее. Он был моим современником, жил вместе с нами на одной земле, и мне хотелось встречаться с ним, пожать его мужественную руку» — и такие слова Ю. Гагарина сохранились), К. Э. Циолковского (19 мая 1953 года на комсомольском собрании Гагарин сказал: «Рассматривать нашу учебу, будущую профессию в отрыве от нашей мечты нельзя. Это надо по-нашему, по-литейному, соединять в один сплав… Человечество стоит на пороге полетов к звездам. Может быть, я ошибусь в терминологии, но, по сути, прав: люди будут летать к другим планетам. Об этом пишет Константин Эдуардович Циолковский. Стране потребуются металл, новые приборы, сверхмощные двигатели…»).

Из письма жене из Заполярья, во время службы в авиационной части: «Я прочитал „Туманность Андромеды“ Ивана Ефремова в журнале… Талантливая книга. Автор, по-видимому, настоящий ученый, ученик К. Э. Циолковского. У нас в полку все зачитываются этой книгой».

Как нетрудно понять даже по некоторым свидетельствам, Ю. А. Гагарин был читателем активного и целенаправленного толка.

Шолохов, Федин, Соболев…

Помни — ты нам очень нужен… Всем

нужен…

Из слов М. А. Шолохова о Юрии Гагарине

После полета стали для него частыми встречи с людьми творческими. Очень часто — с писателями. Это обогащало его…

Михаил Александрович Шолохов. Летом 1967 года он пригласил к себе в Вешки, как уже писал, группу молодых писателей нашей страны и Болгарии и еще из нескольких социалистических стран, а также комсомольских издателей, журналистов и работников ЦК ВЛКСМ.

Приехал на Дон и Юрий Гагарин. Он был включен в состав советской делегации.

Один из очевидцев, поэт Геннадий Серебряков, запомнил:

— С первого дня они были вместе. Рядом мы видели их в пропыленном зеленом «газике», когда ездили по соседним хуторам и станицам, во время дискуссий и бесед о литературе, о жизни, в хлебосольных застольях. А поздними вечерами они подолгу стояли вдвоем на крутояре, где под луной светилась внизу, как казачий клинок, отливая черным серебром, излучина Дона. Провожая космонавта, Шолохов снова обнял его. Последние слова врезались в память: «Ты уж побереги себя, Юра… Помни — ты нам очень нужен… Всем нужен…»[55]

Позже Гагарин так осмыслил для себя самое главное из встречи с Шолоховым: