Перуанская флейта (СИ)

Спать хотелось так, что даже тела не чувствовал. Казалось, прислонись к чему-нибудь или просто замри хоть на пару секунд — и заснёшь стоя. Но Гарри прогнал мысли о мягкой постели и, устроившись в продавленном кривобоком кресле, стал разглядывать флейту. Держать её в руках было приятно. С приглушенной горечью вспомнил, что пропустил-таки сеанс связи с Платиновым Драконом. Жаль, но не смертельно. Наверняка виртуальный любовник не обидится и придёт на свидание в пятницу. Он вообще всегда всё понимает, общается с Гарри так, словно знает его много лет. Подчас даже лучше самого Гарри. Случайная встреча на сайте гей-знакомств, начавшаяся с двух провокаций — ника «Платиновый Дракон», банального до тошноты, вызвавшего у Поттера зубное нытьё, но притянувшего внимание, будто магнитом, которому не было сил сопротивляться, и сэлфи шикарного стояка, этому самому Платиновому Дракону в реальном времени и принадлежавшего, — очень быстро из виртуального траха превратилась в нечто большее, гораздо большее. В настоящее доверительное общение двух одиноких парней, странным образом совпавших, как пазлы, в дружбу, в глубокую связь сердец, разделённых расстоянием. Лица своего Дракона Гарри никогда не видел, во время их секс-сеансов тот всегда настраивал собственную камеру так, чтобы оно не попадало в кадр. Только тело, ниже шеи, обнажённое, стройное, красивое, иногда волевой нежный подбородок, губы — никогда. Белокожая грудь, поджарый живот, член не меньше восьмёрочки. Бёдра, колени, спина, плечи. Небольшая родинка в форме двух сросшихся ягод с листиком — на правой ягодице. Она буквально сводила Поттера с ума! Сколько раз он рычал в голос от невозможности прикоснуться к ней губами, сколько раз видел и ясно чувствовал во сне, как обводит языком эти шоколадного цвета миниатюрные «вишенки»… Левое предплечье Платинового Дракона всегда было перетянуто спортивным бандажом с изображением забавных крокодильчиков. На Гаррин вопрос виртуальный любовник ответил, что по дурости неудачно резал себе вены и искалечил руку, не хочет выставлять уродство напоказ.

Ладно, до вечера пятницы ещё три дня — слишком долго. Но ведь Дракону можно написать по электронке в любое время, поболтать, рассказать о сегодняшнем происшествии. Вот об этой флейте. В ответ получить именно те слова, которые нужны Поттеру… Платиновый Дракон поддержит, посоветует, рассмешит, обнадёжит. Ближе человека у Гарри Дэвиса нет. Это так странно…

Хотя… Ближе… Близкий человек… Исполнение мечты…

На Гарри, перебиравшего пальцами гладкие и тёплые, словно живые, трубочки флейты, накатило оцепенение. Истина, весь последний год пытавшая его, уколола в сердце. Старый индеец сказал, что флейта исполнит одно желание. И это желание, как большой призрак, всплыло перед глазами, обрело контуры и черты лица конкретного человека. Нет, Гарри никогда не мечтал о нём всерьёз. Просто мечтать было не о чем — с покойным Снейпом у него никогда ничего не было и быть не могло. Ни малейших намёков на симпатию, на взаимный интерес. Разве что несколько странных взглядов… странность которых Поттеру вспомнилась слишком поздно — тогда, когда Снейпа не стало. Зачем мечтать о том, что невозможно в этом мире? Встречи, поцелуи, слова любви, касания рук и тел — это для живых. Вместо желаний и фантазий — ледяная тоска, замораживающая кровь в венах. Любое воспоминание о Северусе — и по всему телу начинает гулять дрожь от льдинок, пробивающихся по кровеносной системе к сердцу…

Подумалось… откуда-то вынырнула и захватила в плен уверенность, что в эту ночь старик-индеец может оказаться прав. Именно сейчас. Не обман. Завтра или в другие дни колдовство момента развеется, а пока Поттер ещё не до конца очухался от дурмана, пока в нём ещё горит искра недавнего боя, пока сердце открыто неожиданностям, плохим и хорошим, перуанская флейта и впрямь может сослужить ему волшебную службу. Почему бы и нет. Попробовать. А вдруг? Никакого риска.

Выдуть из тростника несколько нот — и чёрный кошмар, угнездившийся в душе год назад, а, может, и раньше, исчезнет. Растает, выветрится. И всё встанет на свои места. Придут спокойные сны, радость от каждого утра и каждого вечера, вернётся желание жить. Не необходимость выживать, а желание, искреннее и непоколебимое, быть здесь, сейчас и всегда…

Гарри пошёл на кухню, выпил минералки, пошатался по своей крохотной квартирке из угла в угол. Посмотрел в окно на спящий квартал. Кажущийся спящим. «Другой» Лондон, здесь даже климат как будто иной — жарче. Брикстон, несмотря на близость к центру, считающийся одним из самых опасных в криминальном смысле районов, Брикстон, в котором селятся и «белые воротнички», и люди, сидящие на пособии, Брикстон, где легко раздобыть хоть гашиш, хоть «кислоту», а наркодилеры метят каждый свою территорию, вешая на деревья старые кроссовки…

Он вернулся к флейте. Решительно взял в руки и поднёс её к губам. Коснулся нежно, будто поцелуем. Трубки оказались грубее, чем он думал.