Первая чаша

Сидящие слегка поклонились, Орей кивнул.

– Кто-то считает, что в нашу деревню проникло зло из иного мира, кто-то – что это зло, порожденное нашими деяниями. Я считаю, что это звери, не ведающие ни зла, ни добра. Но нашёлся человек из горной обители, монах, желающий выяснить правду, – Иршаб указал на него. – Орей, предстань перед нами.

Монах сделал пару нерешительных шагов, боязливо обернулся на Оттара. Тот взглядом указал ему, куда идти. Орей едва справился с собственной робостью и спустился вниз, чуть было не споткнувшись. Щеки и уши тут же вспыхнули от стыда, казалось, должны зазвучать насмешки, но все молчали. Дело слишком серьёзное, а у Орея опять вспотели ладони, и удушье не заставило себя ждать. Надо было что-то сказать, возможно, представиться, но у монаха перед глазами уже поплыл зал ратуши, а падающий сквозь крышу свет начал меркнуть.

Он сделал пару глубоких вдохов и попытался выстоять.

Странно было понимать, что он смог справиться с умертвием, но когда на него смотрели обычные люди, мужчины, Орей испытывал страх куда более сильный. Настолько, что моментально терял контроль над телом.

Монах посмотрел на женщину в чёрном, что не сводила с него обеспокоенного взгляда, и паника чуть поутихла. Но стоило перевести взгляд на любого из сидящих мужчин, на их суровые лица, сердце тут же рвалось из груди, колени дрожали, а воротник рясы становился все равно что петля на шее.

Орей предпочел вовсе закрыть глаза и представить, что он один, в Обители, в безопасности.

– Этот монах вызвался помочь нам… – сквозь грохот крови в ушах долетел до него голос старосты деревни, – но он чужак. Стоит ли давать ему знак судьи, как велит наш обычай?

И тишина взорвалась криками.

– Да!

– Нет!

– Он недостоин!

– Чужак!

– Он поможет!

– Нет!

– Да!

Орей зажмурился крепче, плотно сжал пересохшие губы. Все главы семейств спорили, почтенный совет мгновенно превратился в балаган, и нельзя было даже разобрать, кто кричит. Одна только Аллина оставалась каменно спокойной, сидела на своём месте и сдержанно смотрела на мужчин, никак не реагируя на поднявшуюся бурю.

– Давайте проголосуем! Поднимите руки те, кто согласен, чтобы Орей судил нас! – Иршаб громогласно воззвал к разуму собравшихся и споры постепенно стихли.

Орей открыл глаза в полной тишине и насчитал шесть поднятых рук. Аллина была согласна, Оттар и дядя Фархат тоже голосовали за нового судью. Еще за него высказался глава стражей и двое мужчин, которых вчера монах видел на обеде.

Владелец кузницы, прищурившись, смотрел на монаха, и в блеклом старческом взгляде читалось только презрение. Его морщинистые руки лежали на коленях – он был против. Орей вспомнил, что Арслан вчера говорил о роде Мас Харун и вдруг понял, что тот ни за что не допустит, чтобы кто-то начал расследование этих странных убийств.

– Что ж, раз голоса разделились, я вынужден сам принять Решение, – произнес Иршаб. – И согласно обычаю все главы родов должны подчиниться моему Решению.

Зал ненадолго замер, все молчали и смотрели только на старосту, стоящего перед своим креслом, на возвышении над Ореем.

– Признаю, мне тоже не нравится мысль, что чужак, даже монах из Обители, будет судить нас по совести. Я не верю, что он сможет найти убийцу. Он не будет судьей и не получит знака.

Орей ощутил, как его окатило леденящей волной от макушки до пяток. Он отшатнулся в сторону и, уже не скрываясь, вытер взмокшие ладони о рясу. По правде сказать, переступая порог ратуши, монах ни на что особо не рассчитывал, не представлял, что будет. Но теперь, получив прилюдный отказ, он вспомнил о своих намерениях. Ведь он чужак, как и говорил староста, и его целью было – отправиться к Горам-Близнецам на поиски других монастырей. Может быть, всё к лучшему? Тем самым, он же не нарушил клятвы, данной матери Рифуде. Ведь он искренне предложил свою помощь, но совет глав родов решил отказаться.

– Что?! – Оттар взвился с места и закричал. – Как ты смеешь лишать наш род права на отмщение?!

– Какое отмщение, Оттар? Кому? – покачал головой Иршаб. – Собрание решило. Значит, так и будет.

– Ты решил! – рычал Маас Фарек. – Голоса разделились!

– Но вы сами выбрали меня старостой, поэтому я и обязан с помощью Высших решать ваши споры, а вы – принимать мои Решения, – староста снова начал говорить с озлобленным Оттаром, как с ребёнком.

– Я не согласен! Я этого Решения никогда не приму!

В спор одновременно вступили ещё трое мужчин. Один из них явно пытался поддержать Маас Фарека, другие два до хрипоты возражали этому и показывали на монаха. И постепенно к спору начали присоединяться и остальные.

Орей оглох от воплей и не разбирал, что кричат главы семей, ему хотелось поскорее уйти, и Оттар, словно прочитав его мысли, спустился с возвышения и спешно направился к дверям.

Монах, извиняясь, взглянул на Иршаба и побежал вслед за Оттаром. Тот громко хлопнул дверью, прямо перед носом Орея, а когда тот, чуть помедлив, вышел во двор, то оказалось, что там довольно многолюдно. Молодые мужчины, сыновья и братья пришедших на совет, ожидали своих отцов, и явно слышали, что произошло внутри.