Первая чаша

Монах постучался, но никто не открывал довольно долго. Орей продолжал с опаской осматриваться на улице, сердце начинало взволнованно колотиться. Появившиеся со стороны реки женщины прошли мимо, неся в руках плетеные корзины с выстиранным бельем. Они украдкой поглядывали на монаха, а он не стал обращать на них внимание, вспомнив предупреждения матери Рифуды. Следовало убраться отсюда, пока слухи не разошлись по всему Шадибу, но сдаться сейчас, значило – уйти ни с чем. Монах вытер вспотевшие ладони о рясу, успокоил бешеное сердцебиение короткой молитвой Высшим и решился сделать хоть что-нибудь. Он отошел от калитки и встал вплотную к забору, положив на него руки. Что-то подсказывало, что он ещё не раз об этом пожалеет, но все же, вопреки опасениям, и монах подтянулся и заглянул во двор, отодвинув мешающие ветви, в надежде увидеть хоть что-нибудь.

Как только он зашуршал листвой, пытаясь в разрозненных пятнах солнечного света уловить очертания двора, калитка распахнулась, и на улице появилась та самая статная женщина в черном, что присутствовала на совете.

Орей медленно повернулся к ней, в разуме как молния промелькнула мысль, что ему пришел конец…

– Убирайся, чужак! – гневно бросила Аллина.

– Нет! Позвольте вас спросить… – начал было Орей, но калитка уже захлопнулась, и раздался звук задвигаемого в скобу засова.

Ответа не последовало, но принимать поражение Орею больше не хотелось. Он ухватился за край забора, подтянулся и повис на нем, раздвинув ветви кустарников. Позади них скрывался добротный большой дом, цветущий огород и работающие в нем женщины в чёрных одеждах.

– Да благословят вас Высшие! И уберегут вас от горестей и боли! – прохрипел благословение сидящий на заборе Орей и тут же оцепенел, услышав крик. Женщины побросали инструменты и кинулись в дом. Аллина развернулась, не дойдя до крыльца, и увидела улыбающееся раскрасневшееся лицо Орея в зарослях.

– Что тебе нужно, монах? – спросила она нетерпеливо.

– Поговорить.

– Предупреждаю тебя, оставь нас в покое! Иначе… – черные глаза недобро сверкнули.

Орей поскреб ногами по забору и подтянулся повыше, присев на него.

– Пожалуйста, позвольте мне войти! Кто-нибудь скоро увидит, что я…

– Конечно, увидят! И дадут тебе двадцать плетей, чтобы ты запомнил на всю жизнь, как врываться в дом женщин и угрожать им!

– Всего-то двадцать? – Орей не понял, в чем проблема. – Но я не угрожаю! Мне только нужно расспросить вас об убийствах и… демонах.

Женщина задумалась, прежде чем принять решение.

– Хорошо. Спускайся, – немного смягчилась Аллина. – Только не смей врываться в дом! Иначе я лично прослежу, чтобы тебя наказали.

– Спасибо, – вместо того чтобы спуститься и войти через калитку, Орей перекинул ноги через забор и спрыгнул вниз, поломав кустарник.

– Вот поэтому сюда и не позволено заходить чужакам, – Аллина печально посмотрела на сломанные ветви.

– Я случайно. Мне очень жаль… – Орей выбрался из зарослей и попытался приладить ветви обратно. Они безвольно опадали, и монаху стало стыдно за свою настойчивость.

– Хватит! Ты топчешь бобы! – прикрикнула на него женщина. Монах повертелся на месте. И правда, под ногами росли бобовые стебли, едва достающие до его колена. Боком Орей выбрался на дорожку и встал перед главой рода Мас Рийя.

– Задавай свои вопросы, – скрестив руки на груди, она выглядела нерушимой стеной, преграждающей путь в дом. Монах почувствовал, как пылают его щеки, а дыхание перехватывает от накатившего волнения, не только из-за его глупого поведения, но и из-за силы этой женщины, которую невозможно было не почувствовать, стоя перед ней.

Он сделал паузу, чтобы собраться с мыслями, и обратился к Аллине:

– Госпожа, почему вы были согласны, чтобы я стал судьёй?

– Мать Рифуда сказала, что ты достойный человек.

– А-а, так вы сделали это от её имени? – Орей слегка огорчился, надеясь, что были и другие причины.

– Не только. Ради безопасности всех нас. Среди нас уже ходят разные слухи о тебе, будто бы ты святой и блаженный. Болтают о демонах, с которыми ты сталкивался. Моя семья напугана, и у нас нет мужчин, кто мог бы защитить нас. Я решила, что ты мог бы попытаться. Ты монах, чтишь Высших. И как сказано в писании: будь милостив к слабым! – процитировала женщина.

– Поэтому я и пришел к вам. Дело в том, что мы… я… намерен остаться здесь и найти убийцу, кем или чем бы он ни был… вопреки решению Иршаба.

– Зачем тебе это?

– Разве это не мой долг, как служителя Высших? – Орей вдруг поразился тому, как нормально и правильно говорит. Только сейчас он осознал это. Аллина при всей своей строгости совсем не пугала его и не вызывала дрожи и паники в отличие от мужчин. Догадка слегка сбивала с толку. Кого именно он боится?..

– Видно, правду о тебе судачат, – женщина покачала головой и дотронулась до виска. – Ты и впрямь… – она помолчала, подбирая слово, и сочувственно усмехнулась: – другой.

– Расскажите, что вам известно об убийствах, – монах решил не обращать внимания на эту странную характеристику.