Первая дочь

Овал нежного детского лица стал резче, в глаза бросились впалые щеки и тонкая шея. Темные глаза, светлые волосы, теплая кожа и губы как лепестки роз. И все это Альба. Хотя не совсем Альба.

* * *

– Когда ты уезжал, то был пригорком. А теперь ты целая гора. – Альба пробовала шутить, но боялась, что дрожащие губы выдадут ее.

Байр казался огромным, мускулистым и высоким, и ей не нравился этот резкий контраст между ними, контраст, которого она раньше по какой-то непонятной причине не замечала. Ее лучший друг Байр, ее наперсник и защитник, человек, которого она любила больше всех на свете, уехал. Теперь перед ней стоял взрослый мужчина, такой же, как ее отец, массивный и суровый, без огонька в глазах и с твердой линией рта.

Он рассмеялся, белые зубы блеснули меж розовых губ, и твердость с суровостью куда-то исчезли.

– Узнаю свою веселую маленькую Альбу, – сказал Байр. – Я думал, ее больше нет.

– Я здесь. Я никуда не делась, – пробормотала Альба. От знакомой улыбки у нее чаще забилось сердце.

– Ты все же изменилась. Была цветком. А теперь стала молодым деревцем, – произнес он рокочущим голосом. – Я тебя едва поднял. И что я буду делать, если тебе захочется полетать?

– Молодое деревце? Я дуб. – Альба притворилась рассерженной. – Через год-другой я буду такой же высокой, как ты.

Байр снова рассмеялся и посмотрел так нежно, что у Альбы защипало в глазах, и она не задумываясь опять шагнула в его объятия.

Он крепко обнял ее, и Альба замерла, крепко вжавшись лицом в его грудь и вдыхая запах Байра. Сказать, что она скучала по нему, значило ничего не сказать. Она мучилась, горевала, плакала и считала дни. Стараясь выбросить его из головы и сердца, она непрестанно молила богов о том, чтобы у него все было хорошо. А в последнее время даже лишилась надежды. Шли годы, он присылал подарки, а сам все не ехал. И теперь, когда Байр вернулся, ей хотелось просто задержать это мгновение и чувствовать только радость от его возвращения.

– Ты с-стоишь н-на цыпочках, – поддразнил он, своим заиканием напомнив ей того мальчика, каким он некогда был. Этот его маленький недостаток успокоил Альбу. Он остался Байром.

– Да. Стою. – Она рассмеялась вместе с ним, но не смогла сдержать эмоций, и смех получился несколько сдавленным.

Макушкой она не доставала ему даже до плеча, хотя превосходила ростом почти всех женщин. По крайней мере, так говорил Дагмар.

– Семнадцать лет, – прошептал Байр. – Завтра у тебя день рождения. Чего бы т-тебе хотелось, маленькая Альба? Семнадцать роз? Семнадцать засахаренных слив? Семнадцать бриллиантов в твою корону?

– Я хочу семнадцать дней, – тихо ответила она, отступая на шаг, чтобы, не разрывая объятий, видеть его лицо. И только высказавшись, Альба поняла, что желает этого больше всего на свете. – Семнадцать лет будет даже лучше.

Взгляд его изменился, стал мягче, и он коснулся кончиком пальца ее носа.

– Я не могу тебе этого подарить, Альба.

– Двенадцать?

Байр покачал головой.

– Десять?

Снова нет.

– Тогда девять. И на меньшее я не согласна. Я принцесса Сейлока, и ты должен делать, как я говорю.

Байр гулко рассмеялся, и ее сердце переполнилось счастьем. Альбе казалось, что она сейчас взорвется и станет облаком из крошечных частичек света.

– Могу подарить тебе неделю. Быть может, меньше.

– Неделю? Ты уедешь так скоро?

– Да. Я останусь только до возвращения к-короля.

Счастье потекло из груди, сбежало по ослабевшим ногам и ушло в землю, оставив пустоту, которую она чувствовала еще вчера и много дней подряд.

– Обещаю тебе семнадцать замечательных часов. Все твои. Самые лучшие, какие только можно представить, – прошептал Байр. – Мы будем летать, плавать, качаться и есть столько, сколько влезет в желудок.

– Летать? – спросила она.

– И плавать.

– И не будем тратить времени на сон?

– Ни мгновения.

Он улыбнулся, и Альба вдруг подумала, как он, наверное, устал. Каким далеким был его путь. Но Байр стоял перед ней, и не хотелось тратить времени, она заранее боялась его отъезда. Она набрала воздуха в грудь, решительно выдохнула, взяла его за руку и потащила к скамье, стоявшей поближе к радужным пятнам. Ей не терпелось вступить во владение этим замечательным подарком, и Альба уселась на скамью.

– Расскажи мне, где ты побывал, – потребовала она и затаила дыхание. Альбе хотелось узнать все. Каждый миг каждого дня за последние десять лет.

– Везде. Хотя в последние годы редко п-покидал Долфис. До сегодняшнего дня, – ответил он, садясь рядом с Альбой. Она не выпускала его руки, только крепче сжимала в своих ладонях.

– Везде? Мне нужен подробный рассказ, Байр! – воскликнула Альба.

Он снова улыбнулся и вздохнул. Потом коснулся своего уха. Сердце Альбы дрогнуло. Она узнала их старую игру и позволила ему ответить на ее просьбу тем способом, каким Байр пользовался прежде.

– Ты бывал в Истландии? – спросила Альба, возвращаясь к старым правилам общения.

Требовалось задавать вопросы, на которые можно было ответить «да» или «нет», чтобы Байру не приходилось разговаривать. Он кивнул.

– Она больше Сейлока?