Первая формула [litres]

Змей взвился, подняв голову, и теперь взирал на нас с высоты примерно Вороньего гнезда. Подвигал башкой взад-вперед и снова опустился прямо за нашими спинами. Мир колыхнулся, когда шея чудовища, вздрагивая от ярости, упала на землю, пробив слой льда и снега.

– Почему он злится? – Я замедлил шаг, пытаясь разобраться в происходящем.

– Да какая разница? Может, голоден или, допустим, ему не нравятся наши рожи. Или, например, он не привык рано просыпаться. Если мы здесь еще немножко побудем, то все выясним. Бежим, Ари!

Ради вцепился в мой капюшон, заодно захватив воротник, и потянул так, что едва меня не задушил. Глаза мои точно вылезли из орбит.

Он тащил меня, пока я не начал кашлять от недостатка воздуха. Встав наконец на ноги, заковылял за другом. Мы пробивались сквозь снежные заносы, а Наг-лох тем временем вырвался из кучи валунов, лежавших у подножия горы, и вниз сползла очередная лавина из снега и льда, разбившаяся об одно из гигантских колец его тела.

– Лезем выше! – крикнул Ради и указал на гребень.

Я наконец понял суть его маневров. Приятель не то чтобы наугад убегал от змея: он пытался достигнуть точки, недосягаемой для слепой ярости Наг-лоха. Оглядываясь назад, я осознал, что ярость эта бесцельна: древнее божество что-то взбудоражило, и, пробудившись, оно не остановится, пока впереди не останется ни одной очевидной цели, на которую можно было бы излить гнев.

Наг-лох на секунду замер, испустил негромкое шипение, напомнившее мне шорох сухих листьев, которые ветер тащит по дороге. Его глаза приобрели оттенок расплавленного золота, отсвечивающего неимоверной злобой – ей-богу, как в сказаниях про страшных злодеев.

Что-то подобное я уже видел. Знакомый цвет глаз – такой встречается у волков и ястребов. Золотые зрачки, в которых нет ничего, кроме зла.

Змей вроде бы успокоился и медленно покрутил головой, словно искал нового противника. Наверное, я с облегчением перевел бы дух, однако его взгляд явно упал на дом, служивший укрытием для Лаки с бабушкой.

Мне в висок врезался мягкий предмет. По щеке стекла ледяная капля. Неужели снежок? Я смахнул с лица снежную крошку.

Ради, поднявшись на ярус выше, махнул рукой, приглашая догонять:

– Чего застрял? Шевели копытами!

Снежный пласт под его ногами шевельнулся, скользнул по камню и обрушился вниз.

Змей вздрогнул, вынырнув из своих безумных мыслей, и пополз вперед к единственному дому, где еще были живые люди.

Ради тихонько свистнул, подбрасывая на ладони снежок и примериваясь к цели. Я раздраженно махнул рукой и указал на дом Лаки.

– Что ты хочешь сказать?

– Там же люди…

Ради сплюнул и что-то пробормотал.

– Сколько?

Я поднял два пальца.

– Ай, мера лант кох галлао…

Он приблизился ко мне, прочертив в снегу две глубокие борозды.

Я молчал. Великий Брам, дойдет до него наконец или нет?

– О чем задумался? Или у тебя вообще в голове пусто? Хотя, насколько я тебя знаю, наверняка так оно и есть.

– Задумался о том, что бежать нам придется очень быстро и на размышления времени особо нет.

Приятель растерянно заморгал:

– Чего-чего?

– Эй! – крикнул я и, скатав чуть подтаявший снег в тяжелый шарик, метнул его в сторону змея.

Угодил удачно – прямо под глаз – и все же не сумел отвлечь его от дома Лаки.

– Прах меня возьми, Ари! Постарайся не вызывать эту тварь на бой!

Ради отскочил в сторону, вскарабкался на четвереньках выше, где снега почти не было, и припустил вперед, пытаясь уйти от змея как можно дальше.

Я осмотрелся в поисках нового метательного снаряда и приметил неподалеку пару каменных осколков. Разгреб посохом снег и подобрался ближе. Нагнулся на задеревеневших от холода ногах, ощутив себя так, будто в спину воткнули железный прут. Застонав от боли, вытащил из сугроба булыжник величиной с кулак.

Еще бросок!

Угодил ближе к середине змеиного тела – и добился хоть какого-то результата. Чудовище перестало подергивать раздвоенным языком и осмотрелось вокруг, на миг забыв о доме Лаки. Развернулось, исследуя местность: на меня змей даже взгляда не кинул, словно понимая, что я по малости лет не могу быть источником его раздражения.

Я поднял с земли кусок тяжелой, заостренной на конце деревяшки, походившей на грубо вытесанное копье. Мой желудок от ужаса завязался в узел. Увы, я не дал своему телу возможности прийти в себя после драки: мышцы были напряжены и командам мозга повиновались не сразу. Я молчал, освободив голову от прочих забот и приноравливаясь к противнику.

Сосредоточься, Ари…

Я скормил все чувства горящей свече. Та возникла в мозгу так ярко, словно мои занятия с Маграбом и не заканчивались. Ткань разума начала сворачиваться, и в голове появилась картинка: я бью змея импровизированным копьем точно в глаз.

Идейка была смехотворной – а с другой стороны, что мне оставалось?

– Сюда, сюда! – звал Ради, швыряя сверху камень за камнем.

Попал жуткому существу по морде – в то место, где начиналась пятнистая розоватая ткань внутренней оболочки носа. Еще один булыжник угодил прямо в клык и вновь привел чудовище в ярость.