Первая формула [litres]

– И это говорит парень, который не понял намеков Эстры! – Ради недоверчиво и с легким сочувствием покачал головой. – Этот парень может обрушить гору и убить сказочного змея, а с красивой девушкой ограничился ужином в таверне. Нет, серьезно, Ари… Ладно уж, если увижу Арам, пошлю ее за тобой, – напоследок усмехнулся он. – Джи-а?

Я кивнул, сказал спасибо и побрел к своей голубятне.

До последней ступеньки добрался, изрыгая страшные проклятия в адрес того, кто селит учеников на самом верху, и, не переставая браниться, упал в кровать.

За несколько дней здесь ничего не изменилось, и я обрел душевное равновесие. Бечевки все так же валялись на полу и на столе вперемешку с записями о методах их укрепления. После путешествия в компании Патара мне пришла в голову блестящая мысль. Впрочем, сперва отдых и сон.

Едва успел смежить веки, как в дверь постучали.

Я проворчал еще одно ругательство и побрел открывать. На пороге стояла Арам с увесистым свертком.

Да что с ней? Глаза провалились, сама бледная как смерть… Девушка сунула мне свою ношу:

– Кровь Брама, Ари! Ты хоть знаешь, сколько тебя не было?

Говорила она слабеньким голоском, словно не спала несколько суток.

Я начал было считать в уме, сбился и брякнул наугад:

– Почти цикл?

– Да, почти цикл, – вздохнула Арам. – Оставил меня с этим маленьким чудовищем!

Я осторожно развернул одеяло, внутри которого безмятежно спал котенок.

– Вроде бы не похоже, что он способен доставить неприятности.

Арам одарила меня тяжелым взглядом. Наверное, я ошибался…

– Разумно было бы считать, что маленький дьявол проявит благодарность за свое спасение, за корм и теплую комнату. Но нет, Ари. Он порвал мне две блузки. Две! Одной ему показалось мало. Я то и дело бегала за едой в Клинк. Твой кот съедает в два раза больше, чем весит. А еще он не уважает личное пространство, не умеет соблюдать тишину – даже по ночам. Не умеет по-людски пользоваться туалетом – вот это хуже всего!

Я посмотрел на котенка и перевел взгляд на девушку:

– Ну… он ведь все-таки не человек.

Арам лишь цокнула языком.

– Я рада, что ты вернулся целый и невредимый. Значит, за котом ухаживать сможешь. Кстати, напомню… Содержание животных запрещено законами Ашрама. Все, увидимся завтра! – Она с трудом подавила зевок. – А между прочим, что ты планируешь с ним делать?

Питомец спал, не подозревая, что решается его судьба. Глядя на животное, я вспомнил, при каких обстоятельствах его нашел.

Одинокий, голодный, замерзший котенок… Какая страшная участь ждала бы беднягу, доберись до него Нихам с дружками.

Я прекрасно знал, что такое быть сиротой, каково бродить в одиночку, растерявшись на незнакомых улицах. Может, я и родился в Кешуме, однако жил под землей и представлял себе его слабо. Вряд ли можно назвать столицу Абхара домом – ведь я не являлся ее частью, не ощущал себя там в безопасности.

Это тоже одиночество своего рода. Живешь в большом, чужом для тебя городе, кроме которого ничего больше не знаешь; тебе там не рады, в лучшем случае твое присутствие терпят. Вот так существовал и найденный мною малыш.

Ашрам же в каком-то смысле стал моим домом, и самое меньшее, что я мог сделать для несчастного сироты, – дать ему крышу над головой. Я едва не рассмеялся: ну и ну, воробей приютил котенка!

Арам молча ждала моего ответа.

– Думаю его оставить, во всяком случае – на время. – Законы Ашрама мне были известны, последствия – понятны. Я натворил здесь слишком много бед, чтобы рассчитывать на снисхождение. – Ты ведь никому не скажешь?

Девушка фыркнула и взглянула на меня как на полного недоумка:

– Естественно. Кстати, тебе надо разжиться ведерком или лотком. Не знаю, справишься ли… Мой отец держит собак, но они – существа разумные, поддаются дрессировке.

– Сам пока не знаю, – улыбнулся я. – Что-нибудь придумаю.

Пожелав ей спокойной ночи, вернулся к кровати и распаковал сверток. Сделал из одеяла нечто наподобие гнезда, чтобы кот спокойно спал рядом со мной. Внимательно разглядев питомца, я заметил, что цвет его шерстки изменился. Должно быть, плотная еда, тепло и безопасность заставили ее засиять новыми красками. Кот был не просто рыжим, а оранжевым, словно огонь.

Малыш открыл глазки и долго смотрел на меня, не моргая. Цвет его радужки напомнил мне смесь изумруда с шалфеем – чем дальше от зрачка, тем более яркие зеленые тона принимали мягкий оттенок. Пока мы изучали друг друга, глаза котенка приобрели окрас то ли пепла, то ли грозовых туч.

Он мявкнул и зашевелился: отодвинулся от меня на край кровати, затем вновь подошел.

Застенчивое существо!

Длинная, завивающаяся на кончиках шерсть походила на маленькие язычки огня, хотя сам котенок, судя по всему, был спокойным и даже немного пугливым.

Знакомая история! Точь-в-точь маленький Ари…

Я улыбнулся. Как же его назвать? Может, Шола – «робкий», – как говорят в Зибрате? Я немного понимал по-зибратски – натаскался в Кешуме – и от кого-то слышал это слово.