Первая Государственная дума. От самодержавия к парламентской монархии. 27 апреля – 8 июля 1906 г.

«Нельзя не видеть, – говорил он, – что совершается некоторый поворот в деятельности Государственной думы, совершается новый шаг по новому пути, шаг, который, быть может, уже следовало и раньше сделать. Не подлежит никакому сомнению, что то предложение, которое внесено, является предложением неоправдываемым с точки зрения закона; оно является неоправдываемым с точки зрения и формы, но мы пришли сюда не во имя формы, а во имя требования жизни, во имя того блага народного, которое нас сюда привело и которого мы добиваемся. Вот вследствие чего я откидываю те формальные возражения, которые могут быть приведены… Быть может, уже теперь нужно Государственной думе заняться выработкой обращения, а может быть, Манифеста к народу (бурные аплодисменты) и в этом Манифесте обрисовать положение страны и указать на грозящую анархию и на стремление Думы успокоить страну, удовлетворив народные требования. (Бром аплодисментов.)»

Итак, вот аргументы, которые приводят Думу в восторг; Дума делает неконституционное дело, но этим стесняться не должна. Председатель своим молчанием освящает эту теорию.

Правда, другие – Якушкин, Котляревский, Кокошкин – пытались доказывать, что в обращении ничего незаконного нет, что напрасно ему придают значение нового шага; это была правильная почва, с которой конституционному установлению нельзя было сходить. Но эти слова впечатления не производили. Они не соответствовали общему поведению Думы. Никто из говоривших, ниже сам председатель, не восстал принципиально против антиконституционных путей, не заявлял, что Дума на них не пошла бы. Этого никто не сказал, потому что сказать и не мог. Дума так никогда не смотрела с самого первого дня. В этом был основной ее грех. Одни в ней открыто готовили революцию, а другие хотя этого сами не делали, но мешать не хотели. Обращение все это выводило на свежую воду. И когда в это время стали убеждать Государя дать отставку прежним министрам, вручить власть думскому министерству и поверить, что кадеты сумеют остановить революцию, такой план уже заранее был самой Думой подорван. И роспуск стал неотложен.

Глава XV Роспуск Думы и Выборгское воззвание

По тому, как подошли к роспуску Думы, ясно, что он не имел целью отменить конституцию. Напротив: Дума ее искажала, и распустить эту Думу нужно было затем, чтобы спасти «конституцию»; так дворцовый переворот иногда может быть направлен к защите «Монархии». Недаром главный виновник роспуска Столыпин, как я выше указывал, старался самый роспуск переложить на «либеральное» министерство Шипова. Пусть это с его стороны было непониманием нашей общественности, но это показывает, в чем его настоящие намерения заключались. Никто не мог ожидать, чтобы Шипов конституцию согласился предать из-за портфеля. Никто не мог этого думать и про Н.Н. Львова, который этот столыпинский план одобрял. Обстановка роспуска подтверждала такое понимание. Если была распущена Дума, то ведь одновременно получило отставку и все прежнее министерство; значит, не оно победило. А затем враг конституции Горемыкин был заменен «конституционалистом» Столыпиным. И не потому, что Столыпин согласился быть вторым Горемыкиным; став премьером, он не изменил своих взглядов. Он опять обратился к Шипову, и, как рассказал сам Шипов, при их встрече первыми словами Столыпина были: «Вот, Д.Н., роспуск Думы состоялся; как вы теперь относитесь к этому факту?» На ответ Шипова, что он остается при прежнем своем убеждении, Столыпин сказал: «Я обращаюсь к вам обоим (здесь был и Н.Н. Львов) с просьбой войти в состав образуемого мной кабинета и оказать содействие осуществлению конституционных начал, возвещенных Манифестом 17 октября». Эти слова достаточно ясны; они показывают, что роспуск не был ударом по конституции, не был замыслом против нее. И с внешней стороны было сделано все, чтобы об этом не осталось сомнения. В Указе о роспуске в соответствии с Основными законами, несмотря на необычную, но легко объяснимую продолжительность междудумья, был точно указан день созыва будущей Думы. В Манифесте было подтверждено решение Государя не нарушать конституции. «Распуская нынешний состав Государственной думы, мы подтверждаем вместе с тем неизменное намерение Наше сохранить в силе самый закон об учреждении этого установления и соответственно с этим Указом Нашим, Правительствующему Сенату 8 сего июля данным, назначили время нового ее созыва на 20 февраля 1907 года».

Все оставалось по-прежнему, как и в Манифесте 17 октября; борьба с революционным насилием, но и дорога либеральным реформам. Манифест о роспуске излагал это так:

«Но пусть помнят Наши подданные, что только при полном порядке и спокойствии возможно прочное улучшение народного быта. Да будет же ведомо, что Мы не допустим никакого своеволия или беззакония и всею силою государственной мощи приведем ослушников закона к подчинению Нашей Царской воле».