Первая Государственная дума. От самодержавия к парламентской монархии. 27 апреля – 8 июля 1906 г.

Но была и другая, противоположная, которую совсем не скрывали. Жилкин вовсе не хотел успокоения и обращению этой цели не ставил. «Я говорю, – заявил он, – не об успокоении, мире и тишине. Я говорю об организованной борьбе со старой властью. «Мирно и спокойно» – это чрезвычайно двусмысленное выражение. Разве Государственная дума явилась на свет благодаря мирному, спокойному течению русской жизни? (Аплодисменты.) Мы призываем народ к борьбе. В этом смысле мы говорим: «Нет, народ, не будь спокоен и тих, не жди мирно, что ты когда-нибудь получишь что-нибудь сверху…» И он заключал: «Когда будет неспокойно в стране в широком, революционном смысле, когда будет организованная поддержка, когда народ сплотится вокруг Думы, она добьется настоящего земельного и других законов. (Бурные аплодисменты.)» Другие выражались еще яснее. «Наступил момент, – говорил депутат Николаевский, – когда Государственная дума должна принять временно в свои руки исполнительную власть. Я знаю, что народ и половина армии стоит с недоумением перед спокойствием Государственной думы и только ждет. (Аплодисменты.)»

Вот две исключавшие друг друга цели, которые перед воззванием ставились. Если различные по основному политическому пониманию люди могли в мае единодушно вотировать адрес – что было самообманом, то они все-таки не могли единогласно принять «обращение». Здесь надо было уже выбирать. Или идти конституционным путем и рекомендовать населению незаконными действиями этому пути не мешать. А если Дума веру в конституционные пути потеряла, то не играть в загадки, а признать перед страной, что Дума бессильна, и призывать население к борьбе с властью. У обеих этих точек зрения сторонники были. В Думе могло образоваться по этому вопросу два большинства. Как всегда, решение зависело от кадетского выбора.

Но кадеты между этими дорогами выбирать не хотели и сразу шли по обеим.

Содержание обращения никакого успокоения дать не могло. Оно сбивало всех с толку. Правительство уверяет, что принудительного отчуждения не будет. Дума не решается заявить, что это неправда и что оно все-таки будет. После 2-месячной думской работы ее всемогуществу население уже не верило. Но Дума грозит отвергать все законы, которые не согласованы с принудительным отчуждением. Итак, Дума явно воюет с правительством. Это, конечно, может поднять революционное настроение. Но вместо того, чтобы указать этой революционной энергии выход, обращение кончает словами: «Государственная дума надеется, что население будет покойно и мирно ожидать окончания ее работы по изданию такого закона».

В сочетании со смыслом всего обращения эти слова представляются насмешкой. Если Дума «покоя и мира» действительно хочет, зачем она перед лицом населения раздувает свой конфликт с властью? Если же она хочет, чтобы революционные силы народа ее поддержали, зачем она выражает надежду, что, несмотря на обращение, народ будет ждать терпеливо и мирно»? Это типичная кадетская тактика; ею удавалось примирять несогласных в рядах собственной партой. Кадеты и на этот раз голосовали единогласно, несмотря на разногласия между собой. Но этим маневром никого другого они за собой увлечь не могли и остались одни с своим двойственным положением.