Первая Мировая. Война между Реальностями. Книга вторая

― Англичане протягивают свой фронт до Руа.

― Они атакуют первыми на участке Вими-Руа.

― Через 3–5 дней начинает наступление северная группа французских армий, действуя от Руа до Лассиньи (чуть к северу от Уазы).

― Задачей этих двух наступлений является связывание германских резервов.

― Еще через несколько дней, когда все резервы противника будут втянуты в орбиту операций между Скарпой и Уазой, наносится главный удар на реке Эна в направлении на Гирсон.

В сущности, этот стратегический план знаком нам по 1915 году: концентрическое наступление против Нуайонского выступа с намерением окружить значительную часть немецких войск, действующих на Западном фронте. Определенную инновацию Р. Нивель все-таки внес: опыт 1915 и 1916 годов продемонстрировал, что наступление не может иметь успеха, если не будут исчерпаны неприятельские резервы. План был построен на предположении, что у противника недостаточно сил, чтобы одновременно вести два сражения масштаба Соммы. Германские резервы должны быть поглощены ударом англичан, наступление между Руа и Ласиньи уже связывает остатки свободных сил немцев.

А главный удар наносится по одному из самых укрепленных участков фронта, району Шмен-ден-Дам, месту ожесточенных боев в сентябре 1914 года. Наступающие войска должны захватить гребни высот, по которым проходит «дамская дорога», выйти на Краонское плато, овладеть Лаоном и быть готовыми двигаться дальше. Когда будет пробита брешь, в нее войдут крупные кавалерийские соединения, которые довершат разгром противника.

В тактике Р. Нивель возвращается к идеям 1915 года — разумеется, с учетом колоссального развития артиллерии за время позиционной войны. Весь его план построен на артиллерии: сначала разрушающий огонь, затем огневой вал, пехота следует за ним бегом и прорывает неприятельский фронт в первый же день наступления, артиллерия двигается за пехотой и с ее скоростью, возобновляя бомбардировку при любых попытках сопротивления.

Здесь, конечно, загадка. Вроде бы, Р. Нивель, у которого есть опыт двух лет позиционной войны, не может не понимать, что артиллерия, по крайней мере, тяжелая, физически не может двигаться со скоростью марширующей пехоты по «лунному пейзажу», в который она сама же превратила местность в полосе наступления. Тем не менее, он пишет: «Тяжелая артиллерия стала орудием полевой войны. Необходимо научиться пользоваться ею, как 75-мм пушкой, добиваясь столь же быстрых выездов на позицию и открытия огня».

Как это можно осуществить на практике, инструкции Р. Нивеля не объясняют. Вообще оперативный замысел наступления на реке Эне представляет собой неестественный компромисс между трезвым «позиционным» пониманием необходимости методичной подготовки наступления и желанием вернуть наступающей пехоте «смелость и инициативу».

В военно-исторических кругах Нивеля неизменно ругают, указывая, что его «доктрина неизбежно должна была рухнуть при первом соприкосновении с действительностью»[186]. План действительно производит плохое впечатление, но, возможно, он лучше своей репутации. В конце концов, годом позже Э. Людендорф, не имея такого решительного превосходства в силах и средствах, которое было у Нивеля в 1917 году, прорвал французский фронт как раз в районе «дамской дороги», причем продвижение за первый день операции превысило двадцать километров.

Проблема Нивеля состояла, прежде всего, в том, что он не сумел и, наверное, даже не пытался, обеспечить скрытность планирования и внезапность удара. Несмотря на успешное командование корпусом и затем, армией, Нивель не имел в войсках непререкаемого авторитета, критически относилось к нему и правительство. В этих условиях «план Нивеля» стал предметом полемики. О нем говорили в военном ведомстве, в министерствах, в Парламенте, его обсуждали в частях и соединениях действующей армии. Сам Нивель был готов обсуждать общие контуры и даже детали своего плана чуть ли не с первым встречным.

Соответственно немцы знали все.

Западный фронт: дилемма Людендорфа