Читаем Первая научная история войны 1812 года полностью

Численность русской армии нам известна весьма точно по подробным ведомостям, сохранившимся в РГВИА (и отчасти по дополнительным материалам). Еще в 1997 году А.А. Васильев и А.А. Елисеев опубликовали специальную работу с доскональным расписанием всех подразделений армии М.И. Кутузова. Их репрезентативный и основанный на достоверных архивных данных вывод: 155 200 человек (с учетом потерь в Шевардинском бою; в день генерального сражения — около 150 тыс. чел.) и 624 орудия. В это число входили: 114 тыс. чел. регулярных войск, 9 500 казаков (так называемая «иррегулярная конница» — но, по сути, такие же строевые и опытные кадры) и 31 700 чел. ратников Московского и Смоленского ополчений.216 Эти данные характеризуют число войск на 5 сентября. В Шевардинском бою потери составили около 6 тыс. чел, но затем (к 7 сентября) часть легкораненых вернулась в строй: поэтому в день генерального сражения у Кутузова под ружьем состояло не менее 150–152 тыс. чел.

Таким образом, армия Кутузова значительно превосходила числом армию Наполеона! Перевес был и в артиллерии.

Автор специального исследования, посвященного ополчению 1812 года, В.И. Бабкин на основе документов еще в 1962 году пришел к выводу о том, что ополченцы сражались наряду с регулярными частями (а не только строили редуты и выносили раненных, как пытаются представить ситуацию некоторые околонаучные авторы).217 То есть, даже если сравнивать (что противоречит фактам!) численность армии Наполеона и Кутузова без ополченцев в стане последнего, то все равно (учитывая бездействие основной части Императорской гвардии и эскорта Главной квартиры) оказывается, что обороняющийся Кутузов в день генеральной битвы использовал на 12,5 тыс. чел. больше. Стоит упомянуть, что участник войны 1812 года и мемуарист генерал Жан-Батист Антуан Марселен де Марбо определяет численность армии Кутузова весьма приближенно к реальности — в 162 тысячи человек.218

Итак, мы с помощью документов выяснили, что российские войска превосходили европейские числом, но, как вы понимаете, война никогда не происходит, так сказать, в лабораторных условиях. Историческое сражение — это отнюдь не проверка, к примеру, возможностей автомобиля на соляном озере. Необходимо выяснять и учитывать множество факторов, влияющих на физическое состояние солдат.

Важный факт, о котором не пишу российские авторы: солдаты многих корпусов армии Наполеона уже голодали или перебивались самой плохой и скудной пищей.219 О голоде в армии французов знала и разведка штаба Кутузова.220 Их физические возможности сильно истощились, но моральный настрой был все еще силен (особенно в ожидании отдыха в Москве!). Великий русский писатель Д.С. Мережковский (1865–1941), создавший выдающийся труд об истории Наполеона, используя стиль исторической науки (опираясь на первоисточники), скажет так: «Встрепенулась Великая Армия, снова поверила в звезду Вождя, поняла, что это первый и последний, все решающий бой, в котором надо победить или погибнуть».221

Рассмотрим теперь планы и задачи предстоящего сражения. Еще в начале двадцатого века выдающийся русский ученый А.С. Трачевский так характеризовал ситуацию: «План Наполеона считается образцом тактики. Зная природу необразованных народов, он прибегнул к грубой атаке с фронта, зато искусно сосредоточил силы на слабом левом крыле врага — на редутах Багратиона, которые и были взяты сразу, хотя после отчаянного боя: он обманул „старую лису“ ложными атаками в других местах. Кутузов сам помог ему: задумав „обойти“ „гения побед“, он не пускал в дело своего сильного правого крыла, а потом, впопыхах, слишком скучил войска, превратив их в мишень для перекрестного огня французской артиллерии».222

Задачи обоих командующих были просты и понятны: Наполеону во что бы то ни стало надо было открыть дорогу на Москву, которая означала провизию и отдых для солдат и символ политической победы; и Кутузову также необходимо было спасти честь царя, армии и России, остановив Наполеона, защитив «матушку-Москву» (как мы знаем, ничего из этого у Кутузова не вышло, хотя он потерял почти половину армии…).

Стоит отметить, что Наполеон в день битвы был болен (по всей видимости, простужен) — но и это не помешало ему одержать победу над русскими.223

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1066. Новая история нормандского завоевания
1066. Новая история нормандского завоевания

В истории Англии найдется немного дат, которые сравнились бы по насыщенности событий и их последствиями с 1066 годом, когда изменился сам ход политического развития британских островов и Северной Европы. После смерти англосаксонского короля Эдуарда Исповедника о своих претензиях на трон Англии заявили три человека: англосаксонский эрл Гарольд, норвежский конунг Харальд Суровый и нормандский герцог Вильгельм Завоеватель. В кровопролитной борьбе Гарольд и Харальд погибли, а победу одержал нормандец Вильгельм, получивший прозвище Завоеватель. За следующие двадцать лет Вильгельм изменил политико-социальный облик своего нового королевства, вводя законы и институты по континентальному образцу. Именно этим событиям, которые принято называть «нормандским завоеванием», английский историк Питер Рекс посвятил свою книгу.

Питер Рекс

История
Афганская война. Боевые операции
Афганская война. Боевые операции

В последних числах декабря 1979 г. ограниченный контингент Вооруженных Сил СССР вступил на территорию Афганистана «…в целях оказания интернациональной помощи дружественному афганскому народу, а также создания благоприятных условий для воспрещения возможных афганских акций со стороны сопредельных государств». Эта преследовавшая довольно смутные цели и спланированная на непродолжительное время военная акция на практике для советского народа вылилась в кровопролитную войну, которая продолжалась девять лет один месяц и восемнадцать дней, забрала жизни и здоровье около 55 тыс. советских людей, но так и не принесла благословившим ее правителям желанной победы.

Валентин Александрович Рунов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное