Первая научная история войны 1812 года

Наполеон в сложнейших обстоятельствах блестяще осуществил свои задачи: нанес максимальный урон врагу и открыл путь на Москву. То была еще во многом победа не только его оперативных решений в ходе боя, но самой военной машины, созданной гением за предшествующие годы. Кутузов, в свою очередь, не выполнил ни одной задачи: он не спас Москву и погубил лучшую часть своей армии (да еще соврал государю). И в итоге у Наполеона осталась еще и нетронутая гвардия.

Безусловно, я со своими ораторскими и драматургическими способностями, с огромным знанием документов и литературы мог бы насочинять любые сказки про «победу русских», самым невероятным образом оправдать М.И. Кутузова и наболтать про т. н. «духовность», но я всю жизнь органически не переношу ложь. Хотя, конечно, солгав, я бы мог получить гранты, эфиры, достаток, посты и тому подобное…

Но вернемся на поле Бородина — и в позапрошлый век.

Для той местности сражение стало трагическим ударом. По данным VIII (1834 года) ревизии в деревне Горки насчитывалось всего 23 души мужского пола. Стоит заметить, что крестьяне несильно почитали и ценили памятники истории: уже через несколько лет контуры флешей и прочих укреплений стали зарастать, осыпаться, а иные и просто распахали. И государство про поле также полностью забыло: место поражения было вспоминать неприятно. Но время шло, политические и экономические проблемы давали о себе знать — и правительство, как часто бывает, не стало решать проблемы и проводить реформы, но пошло по пути «затягивания гаек» и заодно спустило сверху побольше «патриотизма». И вот уже в середине 1830-х гг. Николай «Палкин» вспомнил про Бородино и решил отпраздновать юбилей «победы» (так открыто не говорили, но подразумевали): тем более что многие участники, которые помнили правду, уже померли. Для этого царь выкупил землю, где происходило сражение, и приказал обновить редуты (естественно, без серьезных консультаций с историками) — и поставить памятник.

Затем про Бородинское поле вновь почти забыли — и оно опять пришло в запустение: рельеф укреплений стал стираться. Однако Россия движется даже не по спирали, а, скорее, по кольцевой дороге — и уже в начале двадцатого века правительство и царь встали перед выбором: реформы — или арапник да кислые щи патриотизма для толпы? На этот раз Первая русская революция (1905–1907 гг.) все же вынудила императора пойти на уступки — но и прежние методы были использованы: попытка отвлечь народ от реальных проблем «маленькой победоносной войной» (обернулось поражением в конфликте с Японией) и тонны казенной патриотической макулатуры. Как раз и подходящий юбилей надвигался в 1912 году. Именно празднование столетия войны 1812 г. было решено сделать одним из краеугольных камней продвижения пропаганды архаики (со всеми положенными атрибутами: попами, пьяными тостами и позорной макулатурой).

Но появился и важный отличительный нюанс: Николаю II необходимо было, одновременно, и заигрывать с французской стороной (на дворе уже эпоха Антанты!). В итоге французская делегация получила почетное приглашение на празднование юбилея войны на Бородинском поле и всюду в присутствии русского царя (25–31 августа 1912 г. — по ст. стилю). А теперь я предлагаю насладиться раритетным альбомом фотографий тех дней: «Юбилейные торжества в память 100-летия Отечественной войны 1812 года в Высочайшем присутствии» (кстати, он переиздан небольшим тиражом в Москве в 2012 г.). Что мы наблюдаем? Все та же разделенная со времени Петра I между слоями населения Россия: убого одетые с рабскими жестами и мимикой крестьяне, мнущие шапки перед одетыми во все европейское «хозяевами». Куча ряженых попов с массой икон и тому подобного: и ведь вся эта архаика обреталась уже в двадцатом веке, когда, к примеру, художники жили даже не неоклассицизмом, а авангардом! Через пять лет (в 1917 г.) подобные пейзажи будут сметены — а еще несколькими месяцами позднее в подвале провинциального дома расстреляют самого «помазанника» (и никакие молебны не спасли). И снова солдаты впопыхах «к дате» и без точных планов от историков подновляют форму укреплений столетней давности (с. 62–63): таким образом, мы понимаем, что сегодня перед нами уже сильно изменившиеся исторические объекты…