Читаем Первая партия (СИ) полностью

— А Шикамару слишком упрям, — неохотно признался Шикаку. — Он настолько уверен в своём гении, что ставит остальных ниже себя. Я говорил ему: жизнь намного сложнее стратегических настольных игр. Одних расчётов, пусть даже они и правильные, мало, чтобы чего-то достичь. Но то ли у него подростковый бунт… то ли действительно идиллический застой так сказался… он не хочет меня слушать. Ему куда приятнее играть в шоги с Асумой. И Ино он до сих пор почти ни во что не ставит в интеллектуальном плане, несмотря на дружбу. Это ошибка. И, к сожалению, ему придётся наступить на грабли. Я даже их вижу.

— Ино повезло, что Генма решил подтолкнуть к ней Сакуру, — задумчиво прокомментировал Иноичи. — В противном случае, она оказалась бы в одной лодке с мальчиками. И, тем не менее, моя дочь теперь дружит с Наруто и даже с Саске, не говоря уже о Кибе. Что-то изменилось в ней, заставив снять с себя розовые очки.

— Та самая миссия в страну Волн, а? — догадался Чоза. — Это правда, что она теперь владеет Кубикирибочо?

— А толку? Он же тяжеленный. Ино до этого меча ещё расти и расти. Но когда она освоит его, то да-а-а, ещё и вкупе с крокодилами ей будет опасно переходить дорогу, — гордо улыбнулся Иноичи. — И хотя такой путь — не то, что выбирает наш клан, я её поддерживаю. У меня не сразу получилось принять, что моя дочь по складу характера — не работник тыла, а будущая воительница передовых линий. Но лишь бы она была счастлива… Сейчас мне понятно, что пойти по моим стопам было бы для неё тяжёлой участью. А так? Ей нравится быть опасной, пусть и будет такой. Разве же это плохо?

— Это, в любом случае, очень полезно, — покивал Чоза. — Тем более, поиск своего собственного пути, да ещё и в юном возрасте, заслуживает уважения.

Шикаку вдруг почувствовал незнакомое ему чувство в груди. Зависть, не омрачённую тяжёлой и чёрной гнилью? Лёгкое отчаяние? Разочарование?

К кому?

К Ино, которая нашла свой путь через влияние друзей? К Асуме, который не смог побудить в своих подопечных интерес к окружающей их жизни и собственному будущему? К Шикамару, который слепо верил, что ему давно всё ясно, и поэтому не нужно проявлять усилий? К бесконечно доброму, но аморфному Чоджи?

А если война? — вдруг подумал он. — Ино стойко справится с ней, если на то воля судьбы. Асума не научил детей ровно ничему, кроме наслаждения жизнью, но друзья из других команд поделились с ней многими техниками. Даже Инузука, как упоминал Иноичи, научил её технике блокировки запахов, чтобы было сложнее выследить. Как будут выживать Чоджи и Шикамару? О, они разберутся. Но поначалу их путь будет наполнен сожалениями, ненавистью к самим себе и страданиями.

Какой же из меня будет Хокаге, если я не могу направить собственного сына?

Чоза поймал его взгляд. И, судя по виду, сразу догадался о чужих мыслях, потому что наверняка тоже мучился ими.

— Ино выучилась на чужих ошибках, — тихо сказал. — А команда 7 намеренно поломала свои розовые очки, изрезав руки. Просто путь наших сыновей тоже будет лежать через перешагивание себя, переосмысление, надлом, а это всегда больно. Тот же Саске проделал над собой столько работы, чтобы отпустить идею о мести — мы никогда не поймём, чего это ему стоило. И мне не стыдно им гордиться. Когда настанет пора Чоджи, я и его поддержу. А пока… остаётся ждать.

— Проблематично, — только и сказал Шикаку. Сменил неудобную для себя тему. — Какой план у нас в лесу?

— Ты, я и Третий меняемся с командой 7, как только они вступают в лес, — сразу ответил Иноичи. — Мне выпало быть Сакурой, а ты, скорее всего, будешь Саске, потому что много молчишь… но я и не против. Более того, попрошу у неё овцу. Если Орочимару действительно под иллюзионными компульсиями, а я к этой теории после смерти Митокадо и Утатане очень и очень склоняюсь, сами знаете почему, то с помощью этого призыва их будет в разы легче снять. На старом Сарутоби их было немного, но после этого понадобилась долгая терапия. Если на Орочимару их больше или столько же, то у нас недостаточно времени, чтобы вернуть его разум на круги своя. А вот овцы, наверняка, поспособствуют.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь их способности, — покачал головой Шикаку. — Не бывает такого, чтобы призывы были настолько мощны.

— А я согласен с Иноичи, — прокомментировал Чоза. — Овцы — это же овны, не так ли? Овен — первое животное зодиакального цикла, с которого всё начинается. Уверен, призыв быков-тельцов, львов, раков, козлов-козерогов и рыб не хуже.

— Сакура по знаку зодиака тоже овен, кстати, — вспомнил Иноичи. — Мне дочь сказала.

— Тем более, — кивнул Чоза. — Логично. Кстати, — его взгляд сделался по-лисьи хитрым, — Шикаку, а не одолжить ли тебе у Саске какого-нибудь зайца?

— Нет! — почти взвизгнул Иноичи. — Ни в коем случае!

— А если без алебарды? — ухмыльнулся Нара.

— Вот сам своей жопой на тесак и садись! — рассердился Иноичи. — И тени тебя от этой страшной участи не спасут!

— Лишь бы Орочимару, если твои теории не верны, ничто не спасло, — пожал плечами Шикаку. — Я от Йошино угрозы и поинтереснее слышал.

— Половник — не острый, — парировал Иноичи.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 1. Шатуны. Южинский цикл. Рассказы 60–70-х годов
Том 1. Шатуны. Южинский цикл. Рассказы 60–70-х годов

Юрий Мамлеев — родоначальник жанра метафизического реализма, основатель литературно-философской школы. Сверхзадача метафизика — раскрытие внутренних бездн, которые таятся в душе человека. Самое афористичное определение прозы Мамлеева — Литература конца света.Жизнь довольно кошмарна: она коротка… Настоящая литература обладает эффектом катарсиса, который безусловен в прозе Юрия Мамлеева; ее исход — таинственное очищение, даже если жизнь описана в ней как грязь. Главная цель писателя — сохранить или разбудить духовное начало в человеке, осознав существование великой метафизической тайны Бытия.В 1-й том Собрания сочинений вошли знаменитый роман «Шатуны», не менее знаменитый «Южинский цикл» и нашумевшие рассказы 60–70-х годов.

Юрий Витальевич Мамлеев

Магический реализм
Gerechtigkeit (СИ)
Gerechtigkeit (СИ)

История о том, что может случиться, когда откусываешь больше, чем можешь проглотить, но упорно отказываешься выплевывать. История о дурном воспитании, карательной психиатрии, о судьбоносных встречах и последствиях нежелания отрекаться.   Произведение входит в цикл "Вурдалаков гимн" и является непосредственным сюжетным продолжением повести "Mond".   Примечания автора: TW/CW: Произведение содержит графические описания и упоминания насилия, жестокости, разнообразных притеснений, психических и нервных отклонений, морбидные высказывания, нецензурную лексику, а также иронические обращения к ряду щекотливых тем. Произведение не содержит призывов к экстремизму и терроризму, не является пропагандой политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти и порицает какое бы то ни было ущемление свобод и законных интересов человека и гражданина. Все герои вымышлены, все совпадения случайны, мнения и воззрения героев являются их личным художественным достоянием и не отражают мнений и убеждений автора.    

Александер Гробокоп

Магический реализм / Альтернативная история / Повесть / Проза прочее / Современная проза