Первая партия (СИ)

— Твой Наруто не так уж и плох, — согласилась Коко-чан, поправляя на себе шлангом от всё ещё раскочегаренного кальяна пышный бант; лапами она не дотягивалась. — По крайней мере, коготки у него ухоженные! Слышишь, девочка моя? Это важно. Но вот остальные… кроме вот этого, с пушистиками — никуда не годятся, — затянулась. Выдохнула. — И изюминки нет… понимаешь? Мужчина должен быть самую малость припизднутым, чтобы было за что бить.

Это… — скорчила гримасу Ино, — немного… домашнее насилие.

— Коко-чан, — серьёзно сказала она. — Не надо никого бить.

— Так я же фигурально, радость моя, — махнула шлангом крокодил. — Но это ты должна его терпеть, а не он тебя. Так и вдохновишь его стать лучше, и на подвиги, и вообще, и он не будет друзьям за пинтой пива рассказывать, с какой неразумной истеричкой встречается, — Коко-чан помрачнела, будто затронув личную для себя тему. — Впрочем, проехали. Не думай об этом пока, конфетка моя. Лучше скажи, тебя подвезти? Негоже тебе лапки пачкать, — Коко-чан приглашающе похлопала свою спину шлангом. — Ты понесёшь кальян, а я понесу тебя. Только угли меняй.

— А моя? — поинтересовался селезень.

— Ты нам путь до большой заварушки, если она будет, покажешь, — заключила крокодил.

— Без ого-го? — очень серьёзно спросил.

— Да, будь любезен.

… Наверное, странную они картину представляли со стороны. Здоровенная крокодил с пышным бантом, девочка, болтавшаяся у неё на плече как мешок с картошкой, в обнимку с дымящимся кальяном, и какой-то упоротый селезень, летящий спереди.

А ещё крокодил продолжала свою нотацию.

— Ты пойми, душечка моя… дай-ка шланг… о, спасибо. — она затянулась и с наслаждением выдохнула. — Мальчики взрослеют позже нас, потому что так получилось. Соотвественно, и житейская мудрость приходит к ним попозже.

— Это я знаю, — проворчала Ино, отмахиваясь от сладкого дыма. — Но неужели они не заметили, что я изменилась?

— А куда им смотреть? — хмыкнула крокодил. — Вот если бы у тебя сиськи вдруг появились размером с арбузы, то тут даже слепой бы заметил. А мы говорим о душевных тонкостях… нет, не убирай шланг, оставь.

— Но Наруто же заметил!

— Хозяин иметь большая мозги! — с готовностью отозвался селезень откуда-то спереди.

— Не мне судить, — дипломатично ответила Коко-чан. — Я его видела только один раз, и то мельком… но, может, он просто, — затянулась и выдохнула, — просто не воспринимает тебя как данность. Сама посуди: вы трое всегда были вместе. Вот они наивно и решили, что так будет всегда. Но жизнь — штука комплексная. К тому же, здесь и фактор взросления важную роль играет… просто ты на данный момент обогнала их в гонке, отсюда и конфликт. Стать прежней ты уже не можешь, это невозможно, а повзрослеть они ещё не готовы. Вот и всё. К тому же поэтому и общаться тебе интереснее с теми, кто на твоём уровне.

— А вдруг они никогда не повзрослеют?

— Жизнь так не работать, — опять отозвался селезень. — Много банзай и много ого-го — большой рост. Большой боль. Так жить все: брат-селезень, сестра-утка, овца, заяц, крокодил, человек.

— Вот-вот, — покивала Коко-чан.

После этого какое-то время они двигались в тишине, прерываемой только бульканьем кальяна и выдохом дыма.

Ино хотелось думать, что призывы правы… что виноватых в ссоре действительно нет. Но какое-то странное неприятное чувство сжимало сердце. Всё-таки мальчики принадлежали ей так же, как и она им… Но события после выпуска действительно образовали трещины между ними. И тот факт, что Асума полагался на кланы в обучении детей, а сам только водил их на миссии и играл с Шикамару в шоги, только усугубил ситуацию.

Ино не раз задавалась вопросом: почему задание в страну Волн подтолкнуло только её снять розовые очки и растоптать их пятками, но не находила ответа. Казалось, опасности тогда было достаточно, чтобы напугать, чтобы заставить переосмыслить себя… Но Шикамару и Чоджи остались прежними. А она изменилась.

Казалось, целую вечность спустя селезень вывел свою небольшую делегацию на небольшую полянку, где её уже ожидали песчаники. Ино только слышала о ребятах-конспираторах от Сакуры; по рассказам, они были весьма неплохими людьми, такими же странными, как и все. А Канкуро, к тому же, судя по всему… Ну да. Подруга недавно возмущалась, что кукольник прочитал ей стих, самолично написанный, или придуманный на ходу, где неаккуратно сравнил зелёные глаза и розовые волосы с экзотическими попугаями, а молочную кожу — с благородным белоснежным верблюдом. Сакура тогда не поняла всю возвышенность комплиментов, а Ино, глядя на чужое возмущение, чуть со смеху не померла. Культурные коммуникации, они такие.

Но зато написал же!

Коко-чан аккуратно поставила Ино, по-прежнему сжимающую кальян, как своё самое драгоценное сокровище, на землю. И разлеглась на солнышке.

— Приветствую, — формально поздоровалась русоволосая девочка с веером на спине. Темари, должно быть. — Переговоры, судя по всему, уже начались, — кивок в сторону.

— Банзай нет? — сразу же спросил спустившийся на землю селезень.