Первая после бога

— Вот чего я не могу понять, так это почему ты меня такой сволочью считаешь, — Меркер приглашающе открыл дверцу экипажа, придержал ладонью. — Я всегда следовал нашим интересам. И не моя вина, что поступки твоей семьи шли с ними вразрез.

— Вот давай сейчас об этом не будем, — молитвенно руки сложив, попросила Дира. — Если у тебя хватит человеколюбия, просто отвези меня домой, ладно? Или иди сразу в Хаос.

— Хорошо, не буду, — покладистость господина Ван’Рисселя почти пугала. Если б не улыбка. Такая характерная, прочно забытая, но приятная. Казалось, что улыбается он только тебе, и видит только тебя. А ещё милая ямочка на щеке. — Могу даже пообещать: безропотно стану исполнять все твои желания.

— Ты не заболел часом?

Кассел притормозила, не спеша в экипаж забираться. Отступила на шаг.

— Нет, не заболел, — ещё шире разулыбался супруг. — Просто разные времена бывают. Иногда и поспорить можно. Но порой необходимо близкого человека поддержать. А ты мне действительно и близка, и дорога, Дира. Чтобы там между нами не происходило.

— Слишком хорошо, чтобы правдой быть, — пробормотала Кассел.

— Зря сомневаешься, — всё же обаяния Меркеру Близнецы щедро отвесили. И когда он давал себе труд врождённый дар в ход пускать, Ван’Риссель становился по-настоящему неотразимым. Лицо его к вере располагало: открытое, умное, спокойное и уверенное. Истинный мужчина, стена и опора. — Ты забываешь, что я на подковёрных играх собаку съел. И сам топил, и меня топили. И как во всём виноватым делают, тоже представляю прекрасно. Знаю, каково это. Особенно в первый раз. Поэтому просто хочу помочь.

Меркер отпустил дверцу экипажа, шагнул к Кассел. Обнял за плечи — ласково и очень ненавязчиво, мол: мигом отпущу, только знак подай. Дира и забыла, как это, когда можно уткнуться лбом в плечо. И не кому-нибудь чужому, а собственному мужу. Такому большому, такому надёжному, знакомому. Пахнущему трубочным табаком с вишней, терпким, чуть излишне сладковатым одеколоном и немного чернилами.

Забыла, а вот теперь вспомнила. Приятно это и очень легко.

— Ну, тихо, тихо, милая, — нашёптывал Ван’Риссель ей в макушку, легонько по затылку поглаживая. — Всё пройдёт, всё утрясётся. Тебе нужно просто немножко отдохнуть. А там наладиться.

— Как оно наладиться сможет? — почти всхлипнула Кассел. Хоть слёзы ещё и удавалось сдерживать, но тут они были, слишком рядом. — Просто кошмар какой-то. Проснуться бы…

— Ну, конечно, само собой не рассосётся. Надо бороться. Но ты же не одна, я тебе помогу. Всё решаемо. Даже больше скажу: всё уже продумано. Кое-какие документы у меня без того были. Ведь как знал, что пригодятся. Нужно только уточнить детали. И я знаю, кто поможет. Не всё в этой стране покупается и продаётся. Зря эти зажравшиеся морды думают, что все ошибки можно на безответную женщину спихнуть. Народ в это не поверит. Если подать под нужным соусом.

— Под каким соусом? — уточнила Дира.

И руки опустила, передумала супруга обнимать, как только что хотела.

— Ну, что ты напряглась, глупышка? — мурлыкнул Меркер. — В конце концов, это не твоя забота. Давай сейчас мы отвезём тебя домой, поспишь, отойдёшь. Если захочешь, вечером в ресторан съездим, в театр. А, может, махнём на пару дней к морю? Свежий воздух полезен.

— Полезен, — согласилась Кассел, отстраняясь мягко, но настойчиво. — А потом что? После полезного воздуха?

— Может, мы это в другом месте обсудим? Тем более что на нас уже смотрят.

Факт, смотрели. И те, кто в парке гулял или по своим делам из корпуса в корпус спешил. И из окон выглядывали. Да ещё Ван’Риссель, вроде бы изначально в кустах прячущийся, встал так, что отовсюду видно. Кажется, Дира била все рекорды по кормлению чужого любопытства: сначала скандал со смертоубийством, потом нежное воссоединение супругов. Роман прямо.

— Обсудим, — кивнула Кассел. — Ты только скажи, потом-то что?

— А потом будем обелять твоё имя, — Меркер улыбаться не перестал. Только провёл ладонью по волосам — жест ненужный, нервный. — Обещаю, никаких чрезмерных усилий от тебя это не потребует. Пара интервью и всё. Я тебе даже ответы напишу заранее.

— Журналисты значит? — доктор, окончательно из супружеских объятий высвободившись, снова отступила. — А ответы ты сам напишешь? Знаешь что, дорогой мой муж? Иди ты… — Кассел чётко, громко и подробно указала адрес, по которому Ван’Рисселю следовало отправиться. — И напоследок добром советую: не подходи ко мне больше. А то ведь казус случиться может.

— Да что с тобой?

Надо отдать должное, этот господин отличался упорством, и с намеченного пути его свернуть было не так-то просто. Стоит, весь растерянный, искренне непонимающий — хоть сейчас в иллюзион.

— Обойдётся твоя предвыборная программа без скандальчика, — выплюнула Кассел. От обеспечения «казуса» прямо сейчас, не сходя с места её наличие зрителей только и сдерживало. Но надолго ли этого хватит, доктор и сама не знала. — По крайней мере, без моего непосредственного участия ты точно не закиснешь. Нарабатывай политический капитал на других! Всё, счастливо оставаться!